Первый же вопрос, который задала телепат был об алкоголе.
— Сколько ты выпил вчера?
— Бутылку вина и пара пива в клубе.
— Ложись под капельницу.
— Зачем? Там того алкоголя…
— Я перенастрою блок, чтобы ты сам мог им управлять. Для этого нужна абсолютно чистая голова.
Через пол-литра жидкости цвета токсических отходов внутривенно, Исани приступила к работе. От меня требовалось сидеть смирно и слушать цоканье настенных часов. Было не так уж и легко, поскольку температура затылка с десяток раз менялась от кипения до абсолютного нуля. На случай прорыва моего сознания, я закрыл глаза. Даже на часы не смотрел, чтобы кукловод не понял в каком часовом поясе находиться Фотадрево.
— Кажется получилось. Ты ощущаешь кукловода, когда он заглядывает в твой разум?
— Да.
— Попробуй вызвать то состояние. Только глаза не открывай.
Я позвал холодок, и он затопил мое сознание практически сразу.
— Ник? — спросил Айк, и я тут же отсек его мысли жаром.
— У тебя действительно получилось.
— Но это ненадолго. Неделя, максимум две и блок слетит.
— Постараемся уложиться в это время. Где обещанный замедлитель? — Я обернулся к Исани, будучи уверенным, что кукловод не смотрит.
— Прижми подбородок к груди.
Я повиновался, и почувствовал, как игла входит под кожу затылка, добавляя к жару ментальному, вполне себе физический.
От Исани мы сразу же направились в порт и сели в точную копию того флаера, что забирал меня с Нуджикета. В полете облачились в деловые костюмы, а Мартин добавил еще вполне натуральную маску и обзавелся фальшивым животом. После трех-четырех часов перелета, когда джунгли сменились редколесьем, мы пересели на платформу, что доставила нас на борт пассажирского лайнера, издали похожего на Бочку, но с гораздо удобнее отделанными внутренностями. Та же обзорная палуба была больше раза в три.
Как и Турфан, Хараре находился в песках, правда это были светлые пески северной Африки. В центре полиса возвышалась не городская башня, а тепличный купол, под которым располагались артезианские скважины и несколько этажей гидропонных садов. Постоянная дневная жара, порой достигавшая шестидесяти градусов, и пронизывающий до костей холод ночью, диктовал своеобразную архитектуру — практически весь полис прятался под сплошной крышей из зонтиков солнечных батарей. Животный мир пустыни не отличался разнообразностью: два десятка мелких ящериц, четыре десятка насекомых, страусы-мутанты со способностью к пирокинезу да крысы размером с хорошего бычка. Для охоты на последних, местное население облачалось в глухие термокостюмы и вооружалось крупнокалиберными винтовками с бронебойными патронами. У крыс ценным было все, даже дерьмо и то продавалось в местные лаборатории. Поэтому профессия охотника, несмотря на высокую смертность, была довольно прибыльной и почетной. По легенде Мартина мы выступали торговцами, желающими наладить канал поставки крысиных шкур в несколько полисов Европы.
Таможенный контроль мы прошли спокойно, наняли такси, которое тут заменял скутер с двуместной повозкой, и только тогда я снял блок чтобы сообщить кукловоду адрес кофейни. Местные в большинстве носили или халмиды, или гражданские термокостюмы, полностью закрывающие тело. Даже в полисе, никто не брезговал широкополыми головными уборами или чалмой, позволявшей закрыть лицо во время бури. Песка хватало и внутри крепостных стен.
Наша кофейня находилась под одним из грибов-батарей и вместе с двумя магазинами являла практически единое строение. Если на улице адская жара выжигала легкие, то на первом этаже благодаря работе кондиционера и вездесущему пару, было всего лишь как в сауне. Мы заняли столик у стены и принялись ждать. Я успел отметить для себя обзаведшегося волосами Фангея, но остальных не увидел.
Наш собеседник явился буквально через пять минут, и это был не Айк, хотя телосложением и цветом волос он его и напоминал. Даже наличие грибковых полосок на висках ни о чем не говорило, но глаза были другие — цвета линялого рыжего кота.
— Ну здравствуйте, господа.
— Антидот, — потребовал Мартин.
Гость выложил на стол миниатюрную пластиковую ампулу с короткой иглой под колпачком.
— Коли и отдай ампулу мне.
Я снял колпачок и аккуратно вонзил иглу в колонию нейрогрибов на виске. Сдавив ампулу, почувствовал, как вязкая жидкость с трудом пробивается под кожу.
— Хватит. Там и одной капли достаточно.
Я вытащил иглу, и отдал ампулу незнакомцу.
— Теперь уходи, а твой друг останется, — сказал он мне.