Роботы удалились от деревни уже на десяток километров, как Роме по связи сказал его новый напарник — Зеленый-восемь:
— Зря ты поступил так.
— А ты бы расстрелял их?
— Нет. Не смог. — Ответил федерал. — Они безоружны, это все равно, что забивать скот на бойне, стоит, мычит, хвостом машет и поделать ничего не может. Будь у них оружие в руках — убил бы без вопросов, тут хотя бы они пытаются защитить свою жизнь как подобает мужчине и человеку, а бессловесно блеять... это стадо, которое не может причинить вреда.
— Вот и я также подумал. — Ответил ему Боцман. — В этом нет чести.
— В том, что делают наемники, во всем нет чести. — Произнес Восьмой. — Сейчас мы вроде как пытаемся защитить народ нишхов от агрессии вехов, но при этом страдают другие, как такое вообще возможно?! Я раньше об этом не задумывался — была цель, я ее уничтожал, но сейчас... что если в мой мир вторглись такие же наемники как мы и сейчас творят там беззаконие просто потому, что получат за это большие деньги?
— Вообще-то эти люди так или иначе работают на военную машину вехов, они производят металл и оружие, получая за это деньги, так что практически ничем от нас не отличаются, это с какой точки зрения посмотреть на события. — Ответил ему Рома. — С моральной, да, мы совершаем акт геноцида по отношению к мирному населению, топча его грузовики и уничтожая орудия труда, но с другой этими самыми орудиями они сляпают еще целую кучу кораблей, роботов, экзоскелетов и кто тогда виноват? Все вроде как при деле, а ответственность возложить не на кого, так что выброси ненужные мысли из головы, живи по совести и все.
— А что значит жить по совести?, — с любопытством спросил Боцмана Восьмой.
— Как я себе это представляю — следовать своим собственным принципам в жизни и если ты их нарушаешь, то идешь на сделку с совестью, нарушишь один раз, нарушишь и другой и становишься БЕЗ совестным, то есть человеком с отсутствием принципов в жизни, которые направлены на улучшение существования тебя и других вокруг тебя. Но это мое мнение, у других оно может отличаться. Например, возьмем безоружного мальчика, который сидит в доме рядом с гранатой. Ты входишь туда вместе со своими бойцами и мальчишка хватает ее и рвет чеку, происходит взрыв и вы все трупы. Что ты будешь делать в такой ситуации — застрелишь его? Это ведь вроде как ребенок, ты должен его оберегать, но при этом безмозглый ребенок, а дети по определению безмозглые, потому что не имеют жизненного опыта, а некоторые так и застревают на этой стадии, взрывает себя вместе с тобой. Ты можешь это предотвратить, мгновенно выстрелив, но нарушишь свои принципы не убивать детей. Станешь ты от этого плохим? Наверное, в глубине своей души ты будешь считать себя отморозком, но поступишь правильно, спасая жизни своих бойцов. Все это называется морально-этической фигней и о ней хорошо рассуждать, сидя на диване, но на войне такое размусоливание приведет к твоей гибели и гибели твоих бойцов, так что по моему мнению одни принципы хороши для гражданской жизни, другие — для военной и тут ты сам решаешь, что ты выбираешь, станешь ли ты размазней или жестоким убийцей, которого будут проклинать твои недруги. Сейчас эти гражданские не являются нашими недругами, тогда какой смысл их убивать? Ты скажешь, оставляя их в живых, ты плодишь мстительных врагов, но я уверен, что они даже не задумываются об этом, хотя один мой друг наверняка прикончил бы бабку на глазах у всех, чтобы окончательно сломить их, но ему простительно, он, все же не живой. Точнее живой, но не до конца и сам еще не понял этого. — Рома перевел дух от такого долгого монолога. — Я тебе не надоел своими рассуждениями?
— Да трепись, интересно. — Разрешил Восьмой.
— Вот впереди у нас городок, где, я уверен, мы встретим какое-никакое, а сопротивление. Вот там наступит дилемма — убивать гражданских, взявших в руки оружие или игнорировать их. Тебе предстоит решать самостоятельно и если твои военные принципы приемлют это — то пожалуйста.
— А ты не будешь?, — ехидно спросил оператор МОБа.
— Буду. — Согласился с ним Рома. — Потому что мне надо выжить для того, чтобы добраться до своей системы и выбить оттуда наглых пиратов, грабящих мой дом. И я отверну голову любому, кто встанет у меня на пути.
— А как же быть с этой ситуацией?, — спросил Восьмой. — Ты же входишь в наемничью группу и не можешь просить командира о том, чтобы выполнил твое пожелание.
— Здесь мне приходится выбирать и свой выбор я уже сделал. — Улыбнулся Рома, понимая, что Асамзула слушает их разговор очень внимательно. — В данный момент времени требуется помощь расе моего командира и я не могу остаться в стороне просто потому, что отвернуться, сбежать и бросить ее будет предательством не только по отношению к ней, но и к себе. Это нарушение самого главного моего принципа совести — я не приемлю обмана и предательства, а предавая того, кто тебе доверял, ты предаешь самого себя.