Я присоединился к своему товарищу на вершине холма. Лучшей точки для прицельной стрельбы нельзя было и пожелать. Мы договорились, что он берёт на себя ближнего быка с рыжеватой, густой шерстью над мощными полумесяцами рогов. Мне же достался более молодой и менее крупный овцебык — Умингмуксуэ. Он не имел такой львинообразной гривы, как его старший сородич, да рога его были куда скромнее и темнее цветом, напоминая чем-то нелепо насаженные на лоб, подкрученные усы лихого гусара. Мне на миг стало жаль молодого бычка, но жизнь сурова и не всегда оставляет возможность для сантиментов. Миник шёпотом напомнил, что целиться следует под левую лопатку. Стрелять в покрытую мощной костяной бронёй голову практически бесполезно. Выстрелы наши должны были прозвучать одновременно, чтобы поразить обе цели не вспугнув ни одну из них. Мы дождались пока оба быка не подставятся нам левыми боками и на счёт три одновременно нажали на спуски.
Нашей охоте на мускусных быков сопутствовала удача и обе наших жертвы медленно, даже не поняв, что убиты, согнув в коленях передние короткие, но массивные ноги пали на землю. Молодой бычок на бок, а матёрый улёгся на живот, словно желая передохнуть и только тяжёлая, рогатая голова завалилась в сторону с высунутым сизым языком, выдавая отсутствие духа в мощном мохнатом теле. Другие животные отреагировали на звук дуплетного выстрела тем же образом, как в случае любой внезапной опасности. Молодняк и самки сбились в тесную группу, а сильные быки обступили их, образовав оборонительный круг из мощных тел и рогов. Миник подал мне знак и мы стали спускаться вниз, не обращая внимания на стоящих в защитной позиции овцебыков.
Один из них, самый крупный, отделился от группы и наклонив в нашу сторону впечатляющие рога приготовился отражать возможное нападение, но мы вытащив охотничьи ножи принялись свежевать туши добытых животных. Где то через четверть часа стадо, убедившись в отсутствии с нашей стороны агрессивных поползновений, успокоилось и разбрелось по пастбищу, не вспоминая о двух своих только что пасшихся рядом сородичах. Мы с Миником были погружены в своё кровавое дело и разделывая бычка я только покосился на подошедшую совсем близко молодую корову — самку овцебыка. Она спокойно жевала жвачку, подрагивая толстыми губами и густой запах и вид родной крови похоже её нисколько не (смущали. Когда устав от непривычной, тяжёлой работы я присел возле отделённой Миником от туши огромной, рогатой башки с остекленевшими чёрными глазами, я вдруг пожалел, что не догадался прихватить с собой фотоаппарат. Неплохой мог получиться снимок — «Боцман и Умингмуксуэ».
Глава 33. «Боцман и кит-грёза»
— «Вахта! Где вахтенный у трапа?! Опять у боцмана в каптёрке торчит безвылазно — чаи гоняет!» На крыле капитанского мостика подавал голос вышедший из рулевой рубки вахтенный второй штурман Алексей Иваныч. Я, чувствуя свою вину, несколько суетливо, чем следовало бы, поспешил к трапу, на ходу облачаясь в просторную телогрейку с красной повязкой вахтенного на рукаве и поправляя съезжающую на глаза черную шапку-ушанку, завязанную на макушке позорным бабьим узлом. — «Ты где шляешься, матрос?!» — с явным раздражением вопросил вахтенный штурман. — «У тебя по трапу на борт принцесса поднимается, а ты её не встречаешь. Возьми швабру и гони её на хрен, в пятак тебя распротак!!!»
Услышав эту неожиданно-шокирующую новость из гневных уст Алексей Иваныча, я почувствовал близость обморока и юношеского инфаркта одновременно. В моей голове пронёсся смерч панических мыслей и совершенно безумных предположений. Поскольку в моём подсознании существовал образ только одной-единственной принцессы — моей неповторимой Ленни Норвежской, то услышав о восхождении по нашему трапу некой принцессы, я практически впал в ступор, будто поражённый ударом электрического ската-хвостокола. В моей паганельской голове пронеслась череда странных предположений: «Ленни здесь на Медвежьем?! Как?! Почему?! И уже поднимается по трапу к нам на борт?! А этот наш второй штурман Алексей Иваныч, он что сумасшедший антимонархист особо ненавидящий юных скандинавских принцесс?! До такой степени, что приказывает гнать их с трапа палубной шваброй?! Ужас то какой!!!»