МАРТА: Я хочу выпить за...
Вдруг ее слова прерывает сирена. Теперь мы видим, как беременная Андилова тяжело бежит по улицам Рима. За ней бежит озлобленный Пок. На пути Андиловой фонтан. Справа появляется тележка развозчика фруктов, слева Андилову пытается схватить Марта. Андилова оглядывается. Пок почти настигает ее. Андилова валится в фонтан. Пок прыгает в фонтан. Марта зачерпывает воду бокалом из фонтана.
МАРТА: Я хочу выпить за...
И вот мы уже в римском метро. Андилова вся мокрая, капает, стекает вода. Андилова поддерживает живот руками. Она испуганно и болезненно оглядывается и вдруг замечает в соседнем вагоне Пока, он делает ей руками какие-то странные знаки, она в ужасе пробирается к дальней двери, но в переднем вагоне видит Марту. Марта повторяет страшные знаки Пока.
Вот зал музея. Андилова стоит посреди зала, тяжело дышит, словно не может еще отдышаться. По стенам расставлены античные статуи - персонажи древнегреческих мифов: злодей Ликаон, вот неотрывно смотрит на солнце в окне Клития, вот добрые Филемон и Бавкида, ткачиха Арахна, Эрисихтон, плачущая Библида. Андилова оглядывается. Из одной двери выбегает Пок, из другой Марта. Медленно они приближаются к ней. Андилова падает на пол (он разрисован в стиле одной из ее абстрактных картин), корчится в родовых муках, опадает живот и из-под платья появляется Мальчик с лицом Сума. Мальчик поднимает руку навстречу пытающемуся схватить Андилову Поку и Пок исчезает. Мальчик поворачивается навстречу Марте и та пятится к статуе Эрисихтона, сливается с ней. Статуя Эрисихтона начинает пожирать саму себя. Мальчик преображает и другие античные статуи. На наших глазах статуя Ликаона превращается в волка, Клития - в гелиотроп, Арахна в паука, Филемон и Бавкида -в деревья, Библида в источник. Вода из источника затопляет зал. Андиловой страшно. Уровень воды все выше. Но вот Мальчик обращает свой магический взор на Андилову и она превращается в птицу. Птица вылетает в окно. Рим с высоты. Андилова просыпается.
Дверь - вид с лестничной площадки. Андилова нажимает на кнопку звонка. Дверь открывает Сум.
СУМ: Зачем вы пришли? Мне от вас ничего и в самом деле не надо.
АНДИЛОВА: Я... я хочу написать ваш портрет.
СУМ: Кто дал вам адрес?
АНДИЛОВА: Мальчик. Я нашла его в парке.
СУМ: Нет, простите, нет. Это все - другая жизнь.
Сум закрывает дверь. Андилова звонит опять, настойчиво звонит. Сум открывает.
АНДИЛОВА (в слезах): Я умоляю вас. Это нужно мне, мне лично. Я схожу с ума. Я умоляю вас!
СУМ: Но вы же не делаете реалистических портретов, только абстракции.
АНДИЛОВА: Нет, я буду делать именно реалистический портрет. Прощу вас, это не займет у нас много времени. Два, три сеанса.
СУМ: Ну хорошо, проходите.
Комната Сум. Скромная обстановка. Андилова раскрывает альбом, быстро и энергично делает зарисовки с натуры. Она возбуждена, радостна. Сум, слегка улыбаясь, смотрит на Андилову.
Рим. Пасмурно. Дождь. Под козырьком подъезда ресторана стоят хмурые Пок и Марта. Марта заметно выпивши.
МАРТА: Мое мнение? Но я рада, что она вам отказала. Художники должны быть несчастны и одиноки, а мы...
Она завлекающе смотрит на Пока.
ПОК (сокрушенно): Я несчастен.
МАРТА (берет Пока за руку): Вы же не художник. И потом я не верю, что вы ее любите. Она же холодна, как вода.
ПОК: Зачем вы говорите мне об этом?
МАРТА (пытаясь прильнуть к Поку): Откуда я знаю.
Пок отстраняет ее от себя.
ПОК: Почему она отказалась лететь с нами в Рим? Я уверен, что здесь замешан мужчина.
МАРТА: Ее тайна в том, что ей не нужны ни женщины, ни мужчины. Однажды на море она пыталась вскрыть себе вены, когда, благодаря мне, узнала о себе всю правду. И это я спасла ее, дав ей кисть и совет.
Она снова пытается прижаться к Поку.
ПОК: Вы говорите вздор. Конечно, она осталась там с мужчиной. Она прибежала в аэропорт такая счастливая, и так невинно отказалась лететь на собственную выставку.
МАРТА (неожиданно кладет Поку, голову на грудь): У всех шизофреников то эйфория, а то - депрессия.
ПОК (отталкивая Марту): Если кто из вас двоих сумасшедший, так это вы!
Снова мы перед дверью в квартиру Сум. Андилова возбужденно звонит. Сум открывает, слегка улыбается, молча пропускает Андилову.
Комната Сум. Сум сидит в кресле и пристально смотрит в лицо Андиловой. Андилова стоит у окна и не отрывает глаз от Сум. В окно видны мальчики, прыгающие через резинку. Это первый этаж. Вот мы видим холст, он прислонен к стене. Это блистательный портрет Сум, выполненный в стиле старых мастеров.
АНДИЛОВА: Вы сделали меня счастливее.
СУМ: Да нет, это вы сделали меня счастливее.
АНДИЛОВА: Я... я... испытываю странные чувства (отворачивается к окну). Когда-то я пыталась покончить с собой.
СУМ: Наши истории схожи.
АНДИЛОВА: Я пыталась покончить собой, узнав, что мне никогда не будет хорошо с мужчинами в постели.
Сум встает с кресла, подходит сзади к Андиловой и гладит ее по голове. Андилова поворачивается, плачет, отрицательно качает головой.
АНДИЛОВА: Нет, нет... это отвратительно.
СУМ: Что отвратительно?
АНДИЛОВА: Я же не...
СУМ (смеется): Но и я не лесбиянка.
Андилова опускает голову. Сум гладит Андилову по волосам.
СУМ: Вы художник, а для меня художник - это бог. Он единственный, кто может позволить себе подняться над вульгарным хохотом толпы, над пересудами домохозяек, чиновников и лакеев и быть, кем захочет. Этот портрет. Ты уже была мной, как когда-то я жила любовью к тебе.
АНДИЛОВА: А сейчас?
СУМ: Если бы ты была мужчиной...
АНДИЛОВА: Мальчик... он снится мне каждую ночь. Только ты, я и этот мальчик из бара.
СУМ: Этот наш Мальчик, наш Овидий.
АНДИЛОВА: Мне страшно. Только древние боги могли изменять свое обличье.
СУМ: Но мы должны быть счастливыми, разве это не завет древних богов?
Мы видим, как мчится машина по живописной дороге. За рулем Андилова, радом с ней Сум.
СУМ: Древние боги, сыграем же в их игру, и не сочтем это святотатством. Мы часть целого, мы в каждом дереве, в каждой кошке, собаке, в мужчине и женщине, мы во всем, что еще хочет оставаться живым и стремится к солнцу. Ни что не умирает в этом мире, но лишь обретает новую жизнь. Душа бессмертна и ей нет нужды оставаться в одном теле навеки. Бог в нас самих и это он изменяет нас. И если я теперь твоя Европа, то ты обернешься Быком, чтобы...
АНДИЛОВА: ...быть счастливым. Ведь это священное право человека измениться, чтобы быть счастливым.
Рим с высоты, снятый в полете. Париж. Лондон. Петербург. Москва. Нью-Йорк. Но вот мы летим над горами. Горное озеро. Мы снижаемся. Это то же горное озеро, что было в эпизоде "Миф о гермафродите" (сон Андиловой). Но теперь это - явь. Берег. Золотая осень. Яблочный сад. Мальчик, наш Мальчик в костюме Пана сидит под яблоней и играет на флейте, весело гримасничает. Доносится смех, потом голоса - женский и мужской.
Появляется Андилов - коротко острижен, красивый, статный, жизнерадостный мужчина. Вслед за ним - смеющаяся Сум.
АНДИЛОВ (Мальчику): Овидий, когда это ты выучился играть на флейте?
МАЛЬЧИК (смеясь): Во сне.
СУМ: Ладно, ладно, давайте собираться, а то опоздаем. Открытие выставки в шесть. (Андилову) Тебе еще надо померить фрак.
АНДИЛОВ: Не люблю я эти официальные открытия.
СУМ: Что делать, ты же теперь не дама, а король.