Однако своей темой, если не повествовательной структурой, новелла скорее напоминала не Бальзака, а Теофиля Готье. Не считая того, что она весьма иронична, в духе очерка «Как платят долги, имея гениальную голову» и заметок для сатирической газеты «Тентамар».
Вскоре после появления «Хвастуньи» Асселино, великий пожиратель книг и большой любитель литературы о сверхъестественном, сообщил Бодлеру, что в одном журнале он прочитал перевод американского фантастического рассказа, который покорил его, — это «Черный кот» некоего Эдгара Аллана По. Асселино сказал, что это имя он открыл благодаря коротенькому очерку, опубликованному несколькими месяцами раньше в «Ревю де Дё Монд» за подписью Эмиля Форга. Бодлер немедленно ознакомился с «Черным котом» и тоже пришел в восхищение. Он уловил тон, видение, которыми не обладали французские фантасты, почти все следовавшие по стопам Гофмана, и решил раздобыть тексты американца в оригинале, хотя не очень хорошо знал английский язык.
Однако это счастливое литературное открытие, увы, не устраняло сложностей повседневной жизни. Ибо Бодлер все еще не расплатился с долгами, его по-прежнему преследовали кредиторы во главе с Аронделем. Ибо непреклонный, несговорчивый Ансель не дает ему ни су аванса. Ибо госпожа Опик не имеет ни малейшей возможности ему помочь, разве что время от времени ссужает из своего собственного содержания жалкие суммы.
И к тому же есть Жанна, которая по-прежнему рассчитывает на Бодлера, хотя она по большей части довольствуется сущими пустяками. Ей достаточно получать табак и спиртное, иметь возможность ежедневно спать после обеда, болтать с соседками, дарить ночи своему любовнику, если он не отправится в какую-нибудь конуру к несчастной проститутке или не надумает соблазнить безвестную актрисулю.
Кстати, по поводу актрисы — речь пойдет о Мари Добрен. В августе 1847 года в театре «Порт-Сен-Мартен» она играла главную роль в «Золотоволосой красавице», феерии, основанной на сказке госпожи д'Онуа и созданной братьями Коньяр, Шарлем Теодором и Жаном Ипполитом. После «Трехцветной кокарды», поставленной в 1831 году, эти двое шли от успеха к успеху со всеми пьесами, будь то водевили или мелодрамы, популярные ревю или комические оперы, именно в их «Лесной лани» дебютировала двумя годами раньше Лола Монтес после возвращения из Пруссии.
Подобно Лоле Монтес, миловидная Мари Добрен в свои двадцать лет обворожила Бодлера. Они полюбили друг друга, но очень скоро весьма недружелюбно расстались, оба желая, чтобы их пути никогда больше не пересекались.
НА БАРРИКАДАХ
К концу 1847 года Бодлер оказался совсем на мели. Обремененный долгами, не в силах более терпеть этого, он обратился к матери, зная, что ее муж, генерал Опик, только что был назначен комендантом Политехнической школы. В длинном письме Шарль поведал ей о своем плачевном положении.
«Счастливый от обладания квартирой и мебелью, но совершенно без денег, я два или три дня искал помощи, и вот в понедельник вечером, вконец измученный, расстроенный и голодный, я вошел в первый попавшийся отель и с тех пор там нахожусь, и на то есть причина… Израсходовал я не очень много, каких-нибудь тридцать или тридцать пять франков за неделю, но это еще не все. Полагаю, что по Вашей доброте, к несчастью, всегда недостаточной, Вы соблаговолите вытащить меня из глупой ситуации, в какую я попал, но что мне делать завтра? Ведь праздность меня убивает, точит меня и пожирает <…> Мне случалось по три дня валяться в постели то потому, что не было белья, то из-за отсутствия дров… В последний раз, когда Вы любезно дали мне пятнадцать франков, двое суток перед этим, то есть сорок восемь часов, я ничего не ел!»
Далее он сообщал, что принял «искреннее, необратимое решение» покинуть Париж, уехать жить на остров Маврикий и стать воспитателем детей Эммелины, прекрасной креолки, и Антуана Отара де Брагара. Это ему будет не в радость, а «в наказание и во искупление своей гордыни».
Однако он сразу отказался от своего намерения, как только госпожа Опик прислала ему немного денег. Но вместо того, чтобы предаться праздности, Бодлер обдумывает варианты новелл и даже романов, одни — в ироническом и реалистическом духе «Хвастуньи», другие — более близкие по стилю к фантастическим историям Бальзака, Готье или Нодье, умершего в 1844 году. Бодлер записывает названия, порой в нескольких строках набрасывает планы: «Невидимый маркиз», «Роковой портрет», «Исландская цикута», «Обожаемая негодница», «Автомат», «Любитель красненького», «Девственная любовница», «Кредо любимой женщины», «Самоубийство в ложе бенуара», «Аналитический метод для проверки чуда»…