Очерк, посвященный Эдгару По, был помещен в мартовский и апрельский номера 1852 года «Ревю де Пари» благодаря вмешательству Готье, которому Бодлер передал также несколько своих стихотворений, высказав пожелание увидеть их напечатанными в одном из ближайших выпусков.
Тем временем он опять сильно поссорился с Жанной. Соседи поговаривали, будто он даже ударил ее подсвечником по голове и мог бы совершить убийство, если бы не удержался в последний момент, внезапно осознав весь ужас своего поступка.
После долгих изнурительных ссор голова его «стала клокочущим вулканом», как писал сам Бодлер, и в конце концов он расстался с Жанной, покинув улицу Марэ-де-Тампль, и поселился сначала в одиночестве в конце мая на бульваре Бонн-Нувель, а затем через пять месяцев в гостинице на улице Пигаль. С собой он захватил только самое необходимое. В том числе издание произведений По на английском языке и словари.
Ибо Бодлер решительно был одержим автором «Черного кота», которого он сравнивал с проклятым святым, намереваясь во что бы то ни стало перевести все его рассказы и «Повесть о приключениях Артура Гордона Пима», изданную в Нью-Йорке в 1838 году. А пока две из этих историй, которые он называет необыкновенными, печатались в октябре — «Колодец и маятник» в «Ревю де Пари» и «Философия обстановки» (текст скорее напоминает критическое размышление, нежели вымысел) — в «Магазен де фамий», — ему вскружила голову другая женщина: Аполлония Сабатье.
ПИСЬМО ПРЕЗИДЕНТШЕ
Прочитав «Эмали и камеи» Теофиля Готье, томик в сотню страниц, только что вышедший у Эжена Дидье, Бодлер с волнением обнаружил на девяносто третьей странице стихотворение в восемь строф под названием «К розовому платью». Он без труда догадался, что эти стихи прославляют госпожу Сабатье, женщину, которой он тоже восхищался и которую втайне безумно любил.
В действительности госпожа Сабатье стала госпожой лишь потому, что Готье в один прекрасный день решил назвать ее так. По своему гражданскому состоянию она была всего лишь Аглая Аполлония Сабатье. Родившись в 1822 году в Мезьере в департаменте Арденны, она вполне могла бы зваться госпожой Альфред Моссельман или госпожой Ришар Балл ас, по имени своих щедрых и богатых покровителей, чьей любовницей она была и с кем продолжала встречаться, однако предпочла не выходить замуж, чтобы сохранить полную свободу.
Она была высокой, пропорционально сложена, с шелковистыми шатеновыми волосами с золотым отливом, белой кожей и маленьким смешливым ртом. От ее победоносного, но отнюдь не высокомерного или вызывающего вида вокруг распространялся какой-то свет лучезарного счастья, моде она не подчинялась, одевалась как ей вздумается, но всегда с отменным вкусом. Ослепительная красота и великолепная фигура госпожи Сабатье вызывали у всех художников желание заполучить ее в модели. В 1846 году по настоятельной просьбе Моссельмана она позировала Огюсту Клезенже, который сделал не только ее бюст, но еще и скульптуру под названием «Женщина, укушенная змеей». Она предстает со сведенным судорогой лицом, обнаженной грудью и пышными бедрами, змея была лишь предлогом, чтобы заставить изогнуться ее тело с округлыми формами, «как под воздействием эротического спазма, так и от боли», по едкому замечанию Камиля Моклера. Эти две вещи, выставленные в Салоне 1847 года, вызвали скандал.
С 1849 года госпожа Сабатье жила на пятом этаже дома по улице Фрошо, почти на углу площади Барьер-Монмартр, где она располагала апартаментами под самой крышей. По воскресеньям в шесть часов к ней приходили на ужин друзья, девять из десяти писатели, музыканты и художники. Обычно там бывали Теофиль Готье со своей подругой Эрнестой Гризи, Максим Дю Кан, Анри Монье, Огюст Клезенже, Жюль Барбе д'Оревильи, Эрнест Фейдо, Гюстав Флобер, когда наезжал в Париж, и его друг детства поэт Луи Буйе, марселец Эрнест Рейер, недавно приехавший в столицу, первая опера которого «Селам», поставленная в 1850 году, была основана на тексте Готье… Или еще Альфред де Мюссе, недавно ставший членом Французской академии…
У каждого там было свое прозвище: у Готье, например, — Тео или Слон, у его подруги — Индюшка; Барбе д'Оревильи — Коннетабль, Флобер — сир де Вофрилар, причем никто не знал как и почему ему был присвоен этот дворянский титул, Фейдо — то Великий Жук-могильщик, то Полковник Метафор или даже, что гораздо труднее произносимо — Набукудурисур, Моссельман — Мак-а-Руль, Буйе — Монсеньор, из-за его круглого живота… Что же касается самой госпожи Сабатье, то, ввиду важности занимаемого ею положения, вскоре она удостоилась завидного и почтительного прозвища Президентша.