А самое отстойное правило - никаких тайн от Круга. Знаете, неприятно и стыдно было на собраниях подниматься со своего места и просить старый Совет перенести поединок на неделю потому, что у тебя красные дни календаря. Киара, помнится, в первый раз попробовала отвертеться намёками за нас обеих, мол, женская проблема, нельзя нагружать себя и тэ дэ. В тогдашний Совет входили Агония и Ртуть. Последний не на шутку интересовался моей сестрой и великолепно понял, к чему сводились все её намёки. Точно знаю, что если б она ещё в течение одной минуты так же очаровательно хлопала ресницами, усиленно строила ему глазки и чисто по-девичьи смущалась, он разрешил бы нам обеим переносить поединки когда и насколько нам вздумается. Однако в самый неподходящий момент все милые изливания Киары оборвал Эдуард одним идиотским вопросом: "А кто папа ребёнка?". Ржач в адрес моей сестрёнки стоял на протяжение всей ночи, даже поединки решили отменить. А она всё это время сидела в моих объятьях, глотая слёзы молчаливой ярости. Она могла ещё набить морды нашему поколению, но тем, кто старше - вряд ли. Что касается меня, то я никогда не умела утешать, поэтому просто пообещала, что отомщу Тени. Кровь из носу, но отмщу. До сих пор мне не представился такой случай, тем более что потом Эдуард сам подошёл и извинился. Тогда ему, как мне кажется, здорово вправил мозги Ртуть, теперь он извиняется перед моей близняшкой от чистого сердца.
Вот так оно и было в старом Кругу Поединков.
Прохладный ночной воздух, густо-синий от висящей над головой неоновой вывески, малость вправил мне мозги, однако угли злобы ещё тлели. Хреново, очень хреново. Перед поединком надо иметь трезвый рассудок.
Спокойно-спокойно, Кейни, только спокойно. Спокойствие спасёт мир там, где красота проколется.
Сделав пару шумных вдохов, я обернулась. Рядом стоял Тур и понимающе смотрел на меня.
– Ну как ты, Кейн? - проронил он, когда наши взгляды встретились.
– Вот только не надо меня жалеть! - грубо отозвалась я и направилась по улицам, безнадёжно тонущим в разноцветных огоньках и готичных прохожих.
18.
Наконец улицу далеко впереди оборвала иссиня-черная ширь (именно что ширь), укрытая звёздами и тусклыми бликами Младшей Луны. Через них шёл крепкий железо-бетонный мост, заасфальтированный, с тротуаром и каменными перегородками по бокам. Два ряда высоких фонарей бросали на него конусы яркого желтоватого света, в котором вертелась какая-то ночная мошкара. Это тот самый мост через Канал Грешников, по которому уже лет сто не ездят автомобили, так как его опоры находятся в аварийном состоянии, но на котором так хорошо устраивать поединки. На другой его стороне раскинулся чёрный город, словно ночное небо горящий тревожными огоньками, что, угасая, вспыхивали в других местах или наоборот отличались постоянством местопребывания. Но меня волновало не это.
На мосту уже собрался весь Круг, разделившийся на две части. Пространство между ними было нашей жёсткой пыльной ареной. М-да, это не то, что в лесу возле лагеря - в этом отношении город сильно проигрывает. Ладно, что имеем, то имеем. Но тюк соломы захватить всё же надо было.
Царила тишина, только где-то далеко пели сверчки, и ветер шумел в кронах клёнов, которыми были обсажены оставшиеся позади улицы. Здесь, на мосту, царил сильный ветер, покрывавший тёмную поверхность воды золотистой рябью от света.
Отдав рубашку сестре, я встряхнулась и проверила шнурки кроссовок, после чего, сделав пару разминочных упражнений, вышла на поле битвы. Передо мной в трёх метрах стоял Тур и почему-то оттряхивал от пыли свои чёрные джинсы-карго.
Странно, за какие-то полчаса я устала. Беззвучно клокотавшие во мне ярость и обида сделали своё дело: руки для битвы у меня не поднимались. Хреново, очень хреново. Я ж говорила, что эмоции тоже выматывают. Но так нельзя. Если вы не в настроении, то драться с кем-то, кто превосходит вас в весовой категории, не рекомендуется. Даже если Вы владеете техникой боя гораздо лучше него. Это мой маленький личный опыт.
Я осмотрела всех присутствующих: Круг и ещё человек десять из приюта - Цезари нашего Колизея. Внезапно во мне вспыхнуло острое противное раздражение и почти осязаемая жажда послать их всех куда подальше, после чего развернуться и просто уйти в "Носферату" - забегаловку, где подают неплохое пиво и где каждую ночь можно послушать выступление лучших альтернативных групп Роман-Сити.
Но я этого не сделала. Дёрнулась, но не сделала. Тревожно-вопросительный взгляд Киары почти обжёг мне спину.
Судья, который задумчиво прохаживался вдоль каменных перил моста, наконец посмотрел на меня и спокойно произнёс:
– Называйте Подхватов.
– Мой подхват - Тигр, - бритоголовый парень подошёл ближе и пожал мою руку, как требовал бойцовский этикет.
Чуть прищурившись, я бросила взгляд в его мало что не улыбающуюся морду. Что за чёрт? Он накачался шпинатом, как морячок Папай, и теперь думает, что в этом мире всё сойдёт ему с рук? Или Ник накачался шпинатом, и теперь…
– Вэмпи, подхват! - одёрнул меня голос Судьи.
Обернувшись, я посмотрела в своё зеркальное отражение - Киару. Она едва заметно кивнула и показала два поднятых вверх больших пальца, мол, "Я - это я, но у тебя всё получится!".
– Мой Подхват - Пума, - повернулась я к Судье. Тот кивнул и, отдав команду к началу поединка, уселся на холодных перилах, где, тускнея, смешивались потоки жёлтого света от фонарей.
Майк в ожидании уставился на меня, но я поставила ноги на ширину плеч и, сплюнув, зло бросила:
– Ну чё стоишь как отморозок? Нападай, раз уж вызвал.
Быстро, но очень сомнительно, он последовал этому совету. Станиславский наверняка сейчас ворочается в гробу и орёт: "Не верю!".
Двумя резкими ударами Тур заставил меня попятиться и ударил пяткой, под которой я без свойственной мне грации и воодушевления проскользнула ему за спину. Делать нечего: стукнула носком кроссовка в сгиб ноги, повергла его на колени и, заломив руку за спину, второй поймала бритую голову в сгиб локтя. Однако парень даже не предпринял попытки освободиться.
Грязно выругавшись, я сильнее сдавила его шею и зло выкрикнула ему почти в самое ухо:
– Какого хрена?! Мы дерёмся или танцуем?
И тут внезапно он подмигнул мне озорным васильковым глазом:
– Вэмпи, а Вэмпи! Если пойдёшь послезавтра со мной и Тигром на концерт "Ауте"… трахею не раздави… я сдамся!
Ничего не понимая, я как дура минуту пялилась сначала на него, потом на Ника. Тот махал чёрно-красными билетами и бурными жестами советовал мне выкрутить голову Тура из шеи, после чего поиграть с ней в хедболл.
И как я ни старалась, но не засмеяться не смогла, потому что смех - это как раз то, что мне сейчас нужно.
Чёрт бы их подрал!!!
– Сукин ты сын!!! - выпустив Майка, я опустилась рядом с ним на колени от хохота.
– Господу помолимся!… - в чисто поповской манере провыл тот. - Да, Вэмпи? О, кстати, я сегодня наблюдал, как один поп забрёл в Блад-Амур…
Он рассказывал что-то ещё, а я смеялась как сумасшедший ребёнок. До слёз. До колик в животе. До полной ненависти к миру. До полного обожания к нему же.
– Ну что?! - крикнул Никита. - Пойдём на "Ауте"?!
– А у меня есть выбор? - фыркнула я, осторожно вытирая смешливые слёзы.
– Нет, ни в коем случае! - быстро закивал Тур и, поднявшись на ноги, с хрустом помассировал шею. - Ты меня чуть не угробила…
– Чуть? - я притворилась обиженной, на что он шутливо замахал руками и крикнул:
– Всё, сдаюсь! Ты победила!
Вокруг раскатился весёлый шепоток.
– Поздравляю с победой, малышка Браун, - произнёс вежливый голос, и к нам, сунув руки в карманы серых брюк-карго, неспешно подошёл Эдуард. - Это было… интересно. Надеюсь, ты не забыла о нашем поединке?