— Не бойтесь, мы вас не тронем — сами прячемся — сказал спокойно Антон, — пересидим немного и уйдем. Стреляют там, возле дома.
Обитатели погреба успокоились.
Стрельба наверху, возле дома сначала стихла, а затем прекратилась вообще.
— Все! Побили ментов — прошептал громко Леонид — сейчас могут прийти за нами.
Но нет — снаружи опять раздалась ожесточенная стрельба, затем взревели дизеля БТРа и вскоре все опять стихло.
— Ушли, что-ли? — спросил сам у себя Леонид.
Посидев в тишине еще минут пять, Седоков сказал Антону:
— Идем, глянем. Если все тихо — будем уходить.
Док кивнул в ответ.
Осторожно выбрались наружу — на заднем дворе никого, все тихо. Крадучись выглянули из-за угла — БТРа на улице уже не было. На дворе перед крыльцом лежали убитые милиционеры. Их автоматы валялись рядом.
— Тащи их в кусты, чтобы с улицы не было видно — скомандовал Седоков.
Вдвоем они оттянули трупы в густые заросли малины. Вернулись и забрали автоматы. Антон присел и начал проверять оружие. А Седоков стал раздевать убитых.
— Ты что, Ленька, спятил?
— Да ты не дергайся. Им уже все равно, а нам одеться нужно — холодно ведь. Нужно побыстрее, а то остынут жмурики, и уже так просто с них одежду не снимешь.
Оделись в теплые светло — серые камуфляжные куртки, в карманы запихнули по два полных рожка с патронами. Пистолеты засунули за пояс брюк сзади, под куртки. Седоков снял с убитого и затянул у себя на ноге ножны с ножом. Документы убитых положили под их тела. Черную шерстяную шапочку Антон отказался одевать наотрез.
— Ну и зря! — буркнул Седоков. — А вот красные повязки давай поснимаем — не надо дразнить людей — глядишь, пальнут еще.
Из — за угла дома на них смотрел мальчишка, который был в подвале. Смотрел молча, не уходил.
— Ну, чего стоишь? Стрелять умеешь? — спросил мирно Леонид.
— Умею — ответил мальчишка.
— Ну, раз умеешь, бери! — Седоков дал ему в руки автомат со снаряженным магазином. — Иди, спрячься в подвале, двери закрой изнутри и защищай мамку да сестру, если что.
Мальчишка кивнул и скрылся за домом.
— Док! Куда двигать будем? — спросил Леонид, обшаривая карманы своей новой куртки.
— Я в больницу — ответил Антон, не задумываясь. — Я там нужен.
— Понял. Правильно. А я в тайгу подамся. Тебя вот только до больницы доведу. Вроде бы как должок у меня перед тобой. Ну, давай, двигаем! За мной, я уже знаю немного город.
Беглецы двинулись короткими перебежками вдоль домов по пустынной улице.
Несколько раз по ним из усадеб открывали огонь, не на поражение — так, для острастки. Жители были готовы встретить незваных гостей. Антон с Леонидом добежали почти до конца улицы, как вдруг Седоков присел возле забора и потянул за собой Антона.
— Что такое? — ругнулся от неожиданности Антон.
— Смотри! — Седоков показал в сторону перекрестка, к которому они приближались: там, метрах в ста от беглецов, разворачивалась густая цепь вооруженных людей, которые шли навстречу по улице, отдельные группы вламывались в усадьбы по ходу движения, где сразу же открывалась стрельба.
— Мародеры вошли в город, теперь всем гражданским конец — этих беспредельщиков некому остановить — в городе мятеж и полный бардак. Давай назад!
— Ленька! — ткнул локтем Антон товарища, оглянувшись назад. — Они и с той стороны обложили все.
Действительно, боевики шли и с другой стороны улицы, навстречу, такой же плотной группой — человек тридцать.
— Вот, б…, писец нам пришел! — заругался Седоков и, пригнувшись, заскочил в ближний двор — благо калитка была не заперта. Антон ввалился вслед за ним.
— Стоять, парни! — раздался грозный оклик старческим, но решительным голосом, и на беглецов из-за поленниц сложенных во дворе дров уставилась двухстволка.
— Дед! Дай пройти! Мы не тронем ничего! — крикнул Седоков, поднимая автомат над головой.
— А я почем знаю? Ходят тут всякие! Нечего через мой дом ходить.
— Отец! Доктор я, пробиваюсь в больницу с товарищем. Сюда мародеры идут, дай пройти — громко, как можно спокойнее, сказал Антон, поднимая, как и Седоков, автомат над головой.
Как в подтверждение его слов, где-то рядом, за пару домов раздалась ожесточенная стрельба и истошные женские крики.
— Ладно, дуйте через огороды — согласился дед, не вылезая, однако, из-за своей баррикады.
— Спасибо, отец! — крикнул на ходу Леонид, — с нами идем, а то порешат ведь тебя вмиг.
— Бегите, сынки! Нельзя мне — в доме невестка с детьми малыми, надо отбиваться.
Антон с Седоковым переглянулись на ходу.
— Забудь об этом — крикнул Леонид, — им все равно конец, а нам ноги нужно унести отсюда.
Не унесли так просто — навстречу, с другой стороны уже убранного огорода двигалась большая группа мародеров. Заметив беглецов, они открыли огонь. Пули засвистели вокруг.
— Назад! — метнулся, пригнувшись Седоков. Забежали на внутренний двор. Через несколько минут они попадут под перекрестный огонь, а дед долго не продержится.
— В сарай! — мгновенно сориентировался Леонид и кинулся в приоткрытые двери сарая. Антон за ним. В сарае было темно, пахло сеном и животными — в углу, в загончике, мирно жевали сено две козы, встревожено прядя длинными ушами, глядя на незнакомцев.
Антон с Леонидом сели по обе стороны двери и приготовили оружие к бою.
— Что, Док, страшно? — ухмыльнулся Седоков.
— Да так. Слушай, может договориться с ними можно как-то? — спросил Антон.
— Договоришься с ними. На том свете. Они убивают всех, никого не оставляют при налетах. Правило у них такое. Только трупы могут молчать.
В ответ Антон, молча передернул затвор своего АК.
В эту минуту со стороны дома раздались торопливые шаги: к сараю бежала молодая женщина в наброшенном на плечи пальто и тянула за руки двух детей лет пяти. В это же мгновение за домом грохнула двустволка деда, а в ответ с улицы раздались автоматные очереди.
Женщина подбежала к сараю и впихнула вовнутрь детей: ' Спрячьтесь в сене, и не высовывайтесь!'. Тут женщина заметила незнакомцев в сарае и вскрикнула от страха и неожиданности.
— Тише, дура! — сдавлено крикнул Седоков, — свои мы, свои.
Женщина замерла на пороге, закрыв рот рукой.
Тут где-то совсем рядом раздались мужские возгласы:
— Вон, баба, возле сарая! Лови ее!
Женщина выпрямилась, взглянула прямо в глаза Антону, затем повернулась, захлопнула дверь и побежала куда-то в сторону дома.
— Держи, бабу! — раздался гогот и улюлюканье мародеров, которые погнались за ней.
Антон, кусая губы от бессилия, до боли сжал руками автомат, глядя в щель двери на происходящее.
Седоков внимательно посмотрел на Антона, потряс его за плечо, и когда тот перевел взгляд на Леонида, покачал головой и пригрозил Антону пальцем:
— И не думай об этом!
Женщину тем временем догнали, сбили на землю, несколько раз пнули сапогами по животу и по лицу, чтобы она перестала кричать, схватили за волосы и потащили в дом, где уже хозяйничали их подельники. Вскоре раздались женские крики, уже из дома.
Желваки на скулах Седокова заходили буграми
— Вот уроды гребаные! Сейчас они обшманают дом, изнасилуют бабу и выйдут шарить по сараям и погребам. Как-то выбираться надо.
— Уже идут — Антон увидел в щель двери, что из дома вышли два мародера и направились к сараю. Один из них остановился возле стены дома и стал мочиться, а второй с автоматом за спиной и дымящей сигаретой в зубах двинулся к сараю.
— Док — шепнул Седоков, — как зайдет, хватай его за ноги и вали на землю.
Антон кивнул.
Мародер открыл дверь сарая и, постояв секунду, присматриваясь вглубь, шагнул внутрь.
Антон схватил его снизу за ноги, рванул их на себя и толкнул бандита плечом из всех сил. Мародер рухнул на пол, даже не успев крикнуть. В ту же секунду на него сверху метнулся Седоков, ударил его рукояткой ножа по затылку, рванул за глазницы голову вверх и быстрым, отработанным движением перерезал горло врагу от уха до уха. Бандит издал какой-то хлюпающий звук, тело его пробила судорога, но Антон и Леонид навалились на него, пока тот не затих.