Антон и Седоков поднялись на ноги, не выпуская оружия из рук.
На них было наставлен десяток стволов винтовок Famas. Дергаться было бесполезно.
— Кто такие? — не опуская ствол, спросил один из ментов, видимо старший команды.
— Доктор Рыбальский Антон Владимирович, Центральная больница.
— Документы! Только плавно, не дергаться.
Антон, похолодев, пошарил в заднем кармане брюк. Нащупал пластиковую карточку Свидетельства о работе. Отдал. Мент опустил ствол, проверил документ, сверил фото и вернул Антону.
— А твои? — направил мент ствол на Леонида.
К счастью, Седоков сумел в этой кутерьме не потерять свой документ. Пронесло!
— Что вы тут делаете и в таком виде?
— Пробиваемся от ДК после взрыва. На нас все трофейное. И оружие тоже — спокойно ответил Антон.
— А что за дети?
— У мародеров отбили — ответил уже Леонид.
Милиционеры враз потеряли всякий интерес к задержанным, и вернулись на свои позиции. Старший команды показал рукой направление движения:
— Бегите туда, тот район контролируют наши и там собираются все беженцы. Сдайте там детей, а сами пробивайтесь дальше. Скажете, что прислал сержант спецназа Никифоров Юра, — вас пропустят.
Леонид и Артем, не вдаваясь в дальнейшие переговоры, взвалили детей на плечи и побежали в указанном направлении.
Пробежав несколько кордонов милиционеров и военных с красными повязками, беглецы оказались в городском парке. Здесь было много гражданских. Подходы к парку обороняли три БТРа и человек восемьдесят солдат и ополченцев, поспешно окопавшихся по периметру.
Антон с Леонидом отдали детей в руки какой — то женщины, присматривающей за кучкой детей, сидевших, нахохлившись в детском игровом городке, в защитном укрытии из мешков с песком.
— Пошли, Док! Мальцов пристроили — теперь можно идти дальше.
Антон с Седоковым перебежали на левый фланг оборонительного рубежа и скатились в неглубокий окопчик. Хозяева окопа были уже мертвы, и новые поселенцы вытолкали тела убитых на бруствер, чтобы получить дополнительную защиту от града пуль, хлеставшего со стороны дымящихся развалин торгового центра, захваченного войсками Возрожденцев.
— Что делать будем? — спросил Леонид, раскладывая возле себя все свои трофейные автоматы.
Антон не успел ответить: откуда-то сверху раздался характерный свист, и в десяти шагах взорвалась мина, похоронив соседний окопчик с его защитниками — началась артподготовка с позиций Возрожденцев. Мины ложились плотно и четко по квадратам, подавляя жидкие очаги сопротивления.
— Скоро попрут! — прокричал Леонид Антону.
Тот в ответ кивнул головой, закрывая голову руками.
И точно: под грохот разрывов мин, послышался гул дизелей и лязг гусениц.
Антон выглянул из окопчика, прячась за тело павшего бойца — из переулка, метрах в ста от линии обороны, неловко разворачиваясь в развалинах выполз приземистый железный монстр — танк. Атака началась.
Глава 19
Мятеж. Бои в городе
— Док! Какого рожна мы здесь делаем? — спросил Седоков, высунувшись на секунду из окопа и оценив ситуацию. — Сматываться отсюда нужно, это не наша война — сейчас нас всех здесь передавят. Чем драться с танками? Автоматами, что-ли?
— Как бежать, Ленька? Голову поднять нельзя. Побежим — убьют.
— Вот б…ство! — выругался Седоков. — Смотри, вон там за базарчиком, пролом в заборе. До него метров тридцать, проскочим.
Антон приподнял голову — действительно, недалеко, за опрокинутыми прилавками небольшого рынка в заборе зиял пролом, видимо, пробитый снарядом. Если рванутся, то можно и проскочить.
— Док! — позвал вдруг Леонид, — глянь — ка, поп совсем спятил — идет на танки!
Действительно, из парка, на площадь шел священник в развевающейся черной рясе и с высоко поднятой над головой небольшой иконой. Рядом шли две женщины в платках. Они пели вместе с батюшкой: 'Богородице Дево…'. Стрельба поутихла — обе стороны с изумлением смотрели на странное шествие. Батюшка шел прямо на окоп Леонида и Антона, обошел их и вышел на площадь. В нем не было страха, а только уверенность.
Женщины — немолодые уже, были просто серые от ужаса, но шли за батюшкой с такой же решимостью.
Леонид переглянулся с Антоном, покачал головой и покрутил пальцем у виска.
Батюшка с женщинами прошел еще десяток метров, как вдруг, одна из женщин упала — пуля попала ей в голову. Бил снайпер. Через секунду и батюшка упал, прижимая к себе икону. Вторая женщина заметалась по площади, но пули из танкового пулемета подбросили ее вверх, и она рухнула на асфальт.
Стрельба вспыхнула с обеих сторон с особым ожесточением. Снаряд из ПТУРСА одного из правительственных БТРов попал во вражеский танк, грохнул взрыв, но танк остался цел и стал отползать назад, в развалины, разматывая траки перебитой гусеницы.
Вдруг Антон, воспользовавшись прикрытием дыма и пыли, взметнувшихся на месте взрыва, выскочил из окопа и подполз к упавшим людям: женщины были мертвы, а батюшка ранен в плечо. Антон схватил его за рясу и потащил к окопу. Седоков открыл беспорядочный огонь прикрытия по мелькающим в развалинах фигурам противника.
Пули свистели вокруг Антона, щелкали по асфальту, взбивая фонтанчики пыли и асфальтной крошки.
БТРы дали дружный залп ПТУРСами по позициям врага, заставив его на несколько секунд уменьшить интенсивность огня — это дало возможность дотащить раненого до окопа и сбросить его вниз.
— Ну, я догадывался, что ты придурок, но чтобы такой! — ругался Седоков, затаскивая за шиворот Антона с бруствера в окоп.
Батюшка был в сознании, прижимал к себе икону здоровой рукой: ' Спасибо, сынки! Ангела — Хранителя вам в бою!'. Тут подползли трое ментов, забрали раненного батюшку из окопа, и потащили в безопасное место. Антону и Седокову они бросили подсумок с гранатами и ласково попрощались: ' Ну, вы и отморозки!'
Антон отдышался.
— Слышишь, давай все-таки прорвемся через ту дыру в заборе? — подкатился сбоку Седоков.
— Давай.
Они перезарядили автоматы, распихали по карманам гранаты. Ленька с явным сожалением оставил свое трофейное оружие.
— Ну что, бросаем гранату и на счет 'три'?
— Давай!
Леонид вырвал чеку, подержал в руке гранату несколько мгновений и метнул ее, не глядя, в сторону вражеских позиций. Грохнул взрыв. Бойцы вскочили и со всех ног помчались к базарчику. Странно, но сначала по ним не стреляли — видимо, взрыв отвлек внимание. Когда бойцы уже добегали до пролома, вокруг замолотили пули — но уже было поздно, Антон с Леонидом с разбегу нырнули в спасительную дыру.
— Пронесло! — рассмеялся Седоков, когда они оба повалились на какую-то кучу мусора в закрытом со всех сторон дворике, — Ты бегаешь как ветер, молодец!
Антон молча отдышался — сердце колотилось как бешенное.
— Слышишь, Док! Я таки заметил, откуда бьет их снайпер — по блеску оптики.
— И что?
— А то, что я хочу проведать его.
— Ну и флаг тебе в руки, Ленька! Тебя вечно несет на какие-то приключения. Чуть без головы не остались, а ты опять за свое.
— Ладно. Ты здесь посиди, а я пойду, осмотрюсь. Не приду через полчаса — двигай сам дальше.
— Ну, уж нет — вместе пойдем — поднялся Антон. — Ты же не забыл, что мне в больницу нужно?
— Да не забыл я, не забыл. Доведу тебя.
Бойцы перелезли через небольшой забор, который ограничивал дворик, спрыгнули за груду ящиков, проползли за ней, пролезли под уже надорванной снизу сеткой забора и оказались за сараями какого-то дома. Во дворе слышался грохот: как будто забивали сваи в землю. Леонид осторожно выглянул из-за угла и сразу отдернулся назад
— Т- с- с! — прошипел он, и показал пальцем за сарай. — Во дворе танк ремонтируют, полно солдат. А нам нужно пройти как-то.
Антон показал напарнику, чтобы тот подставил руки для того, чтобы упереть ногу. Через минуту, Антон распластавшись на шифере подполз к краю крыши сарая: во дворе жилого дома стоял танк Т — 72 с желтым флажком на башне. Вокруг суетились солдаты, наживляя траки гусеницы на опорные катки танка. Один, два, три, там, возле ворот еще двое с автоматами, еще один — вылез из танка. За домом на улице постоянно передвигались солдаты, где-то рядом слышалась ожесточенная стрельба — это шел бой на площади, откуда только что ретировались Антон с Седоковым.