следует знать, что она скоро умрет в мучениях, как и Войцеху.
– Вольф, а твои друзья будут с нами? Они придут к нам?
– Один – придет. Швед – мой старый товарищ.
– Твой друг швед?
Агнешка задумалась, подозрительно нежно поднеся руку к груди.
181
– Ты и не думай, какой он. Не красавец он. Да и девушек он замечает только на экране
компьютера. За пределами экрана он видит только вышки, с которых летает, или развалины, в
которых рыскает. Швед – хакер и экстримальщик. Такой он – аутсайдер мой друг.
– Швед – его прозвище?
– И да, и нет. Он настоящий швед и его называют – Шведом.
– А как его зовут, секрет?
– Мартин Йонсон. Только не называй его так – ему будет обидно.
– А что такого?
– Не по душе ему имя.
– Мне кажется, что оно нормальное.
– А ему так не кажется.
Шлегель вдруг поднял голову, всматриваясь в нас через полумрак.
– С ним что-то не так – с твоим товарищем?
– Он нормальный – просто, не по нраву ему называться именем белого гуся.
– Гуся из сказки про хулигана Нильса и дикую гусыню Акку.
– Точно, была и финская гусыня.
– Акка не финское имя, Вайнер.
– Имя – финское, а фамилия у гусыни – шведская. Просто, она – перелетная! Как мы, Шлегель!
Войцех в недоумении полез с расспросами про сказки, но мы заспорили со Шлегелем и
отмахнулись от его вопросов.
– С норвежского переводится – старая! Старая Акка!
– Финны заимствовали слово.
Войцех все-таки встрял.
– Вы что, оба так хорошо финский знаете?
– Мы оба его вообще не знаем!
– А что тогда спорите?
– Настаиваем на своей правоте!
– Так вы ж не знаете языка, о котором спорите.
– Не важно! Наш спор не на выяснение правды, а на проявление настойчивости ведется!
– Ясно… А что хоть за сказка?
– Расскажу тебе на ночь, Войцех!
– Ее специально у вас учат?
– У нас?
– У разведчиков?
– Что, сказку? Да ты что?
– А откуда вы все ее так хорошо знаете?
– Да откуда ж мне знать?! Совпало так!
– Ян, а что ты злишься? Не из-за гусыни же?
– Нет. Конечно, нет! Не знаю!
Глава 43
Я ушел встречать Шведа задолго до условленного с ним срока. Через темноту прокрался к
проходу, слушая тихие голоса. Агнешка замолчала, осторожно снимая повязки Шлегеля. Она так
же молча осмотрела его разъеденную вирусом рану и аккуратно обработала ее антисептиком. Он
нежно взял ее за руку, и она подняла на него светящиеся глаза.
– Потерпите, гер Шлегель, я скоро закончу.
– Агнешка, я давно наблюдал за тобой…
Девушка, зардевшись, отвела глаза. Какая же она у меня… Черт… Да и Шлегель… Проведя
поврежденной рукой по ее лицу, он прижал палец к ее губам.
– Я давно наблюдал за тобой. Я узнал твою душу.
182
Агнешка остановила на нем встревоженный взгляд, но его костлявые руки не оставили ее
разгоревшихся губ, и она не произнесла ни слова.
– Я понял, что обязан предупредить тебя. Будь с ним осторожнее. Ты притерпелась к нему, и
потеряла бдительность. Не приближайся к нему, не требуй от него ничего. Он опасный человек…
опаснее, чем кажется.
Агнешка бережно обхватила его руку и быстро зашептала.
– Я знаю, гер Шлегель. Только он… Он один может защитить меня… и он – защищает. Вам
должно быть известно, что я живу, только пока терплю его.
Шлегель поднес ее руки к губам.
– Ты знаешь, что он сравнивает себя с волком, только тебе не известно, насколько его сравнение
верно. Не думай, что исправишь его, не жди, что такой зверь, оказавшись среди людей, научится
человечности. Люди, забравшие волка из леса, жестоко ошиблись, считая, что способны приручить
его. Они научили его подчинению, но все пошло прахом. Они забыли, что нельзя сделать волка
собакой в одночасье – на это требуются века. Не жди чуда и ты. Ему безразличны твои мольбы, как
богу – твои молитвы. Ты – дитя светлого царства грез волей судьбы попала в наше – сумрачное и
жестокое. Тебе не место в нашем грозном мире. Беги от него, как только появится возможность, –
беги и не оглядывайся.
Он гладит ее волосы, и она, как зачарованная, неотрывно смотрит в его глаза… как
зачарованная жертва.
– Я не могу уйти. Он не отпустит меня. И мне… мне просто некуда идти, гер Шлегель. И нет
никого, кто…
– У тебя есть друг. Уходи с ним – он силен и не так глуп, как кажется вначале знакомства.
– Войцех? Он мне – только друг. А Вольфу он – брат. Он пойдет с ним, а не со мной.
– Ты ошибаешься – он будет твоим любовником, как только ты дашь ему знак… только позови,
и он снова будет твоим любовником. Уговори его, убеди – и делай его руками все, что тебе
требуется. Пока “волк” верит вам обоим, – вы властны над ним… вы справитесь с ним вдвоем.
– Гер Шлегель, Вольф не доверяет ни мне, ни ему… ни вам – никому.
– Ты ошибаешься – он устал и, стоит тебе постараться усыпить его, уснет у твоих ног. Ты
знаешь его желания, – значит, в твоих руках сеть, в которую ты способна его поймать. Тебе
известно, что ему нужно, – значит, у тебя в руках цепь, на которую ты способна его посадить. С
твоей красотой и умом ты всемогуща. Один твой взгляд поставил меня на колени, Агнешка.
– Гер Шлегель…
– Молчи. Я не смею стоять и у твоих ног… я умираю, Агнешка. Но я надеюсь на то, что ты…
останешься жить. Я желаю… твоего счастья.
– О, гер Шлегель, я…
– Молчи. Я буду способствовать тебе, Агнешка. Ты сможешь вить из своего “волка” веревки.
Только ты должна рассказать мне все, что знаешь об этом страшном человеке.
– К сожалению, я ничего не знаю о Вольфе… только то, что он травил крыс и… Нет, я не знаю,
кто он… Он разведчик и защищает меня – это все, что мне известно.
Я сжал зубы и разжал кулаки, осторожно разгибая пальцы. Ясно мне, что он задумал. Искушает
невинную душу! Морочит разум боящейся до беспамятства девушки! Я метнулся к нему из
темноты. Кошачий прыжок – и я рухнул ему на грудь. Прижал коленями его руки, а рукой – его
горло. Нагнулся к нему и заорал ему на ухо, стараясь сбить его мысли с дороги так же неожиданно,
как сбил его с ног.
– Шлегель, не думай, что смерть от моей руки будит менее страшной, чем от этой заразы! Ты не
подступишься ни ко мне, ни к моей девушке, ни к моему бойцу! Я не позволю тебе разделить нас
распрей и выдать всех с головой!
Я перешел на едва различимый шепот, заставляя его прислушиваться, и снова закричал,
оглушая его, не давая ему сосредоточиться и собраться с мыслями.
– Не ты заберешь у меня все, а я – у тебя! Я заберу у тебя все, Шлегель! И твои шкуру! А
главное, – твою правду! Ты расскажешь мне все, что знаешь – обо мне, о моих людях!
183
Войцех продрал глаза от моего резкого крика и постарался отодрать меня от Шлегеля, не
отходящего от шока. Но я оттолкнул поляка, не отпуская пульса немца. Только Войцех, пользуясь
своей неимоверной силой, охватил меня медвежьим захватом и оторвал от готового говорить
Шлегеля, несмотря на мое отчаянное сопротивление.
– Ян, что ты?! Ты же прикончишь немца!
– Пусти, придурок! Он сейчас скажет! Пусти!
– Нет, Ян! Тебя по голове били! Ты убьешь его!
Я поник в руках поляка, понимая, что момент потерян, и немец, обретший четкость мышления,
больше ничего мне не сообщит. Агнешка, все еще прикрывая рот рукой, перевела полный ужаса
взгляд на меня.
– Вольф, ты можешь убить нас всех, но не можешь отрицать, что он сказал правду. Он сказал
правду, Вольф! Про все!
– Ему нельзя верить, Агнешка!
Войцех нахмурился, смотря на мрачно молчащего немца и сурово складывая на груди руки.
– Если так, надо его прикончить.
– Нет, Войцех. Мы его не тронем – он и так умрет. А мне нужно знать, как и когда он умрет… и