— Его не будет в одном отряде со мной, — отрезал ведун.
Молчавший до сих пор Туман гневно фыркнул.
— Это тебя не будет в одном отряде с нами! — бросил он надменно. — Следопыт, фих-х-х! Ты не учуешь и вчерашних следов!
Бледный врач, кусая губы, вышел вперед:
— Друзья, друзья! — он поднял лапки. — Во имя милосердия, успокойтесь! — старик обернулся к Темиру и сказал, понизив голос:
— В Чернобыле умер последний байбак. К лету у них не останется кумыса.
Темир поперхнулся. Уставился на лемминга квадратными глазами. Тот неохотно кивнул:
— Лучевая болезнь уже начинает косить зверян, если срочно не доставить им новые эмбрионы, на Земле станет одной обитаемой зоной меньше. Мы последняя надежда.
Ведун открыл пасть и, несколько мгновений, молча глядел на врача. Тот не выдержал первым:
— Прости, — Эрих отвел глаза. — Никто не соглашался вести нас через полконтинента.
— И ты… — Темир задохнулся, начал снова, — …решил, что поведу я?!
— Только до Жаксы! — быстро отозвался старик. — Там ждет контейнер, мы спрячем груз в 108-м человеческом поезде, идущем без пересадок прямо на Украину. Ты же знаешь, все карты бесполезны — их рисовали четверть века назад, а горы меняются каждою весной, ледники прогрызают в скалах новые пути и обрушивают старые. Ты ведун, у тебя врожденный дар находить дорогу — больше никто не справится! Проведи через горы и возвращайся!
Темир стиснул зубы.
— Мы не дойдем до железной дороги. В каньоне еще никто…
— Каньон предоставь мне, — резко оборвал Таурон.
— И что ты сделаешь, шарлатан?! — взорвался Темир. — Потрясешь амулетом?!
Сычик зло усмехнулся.
— Тебе бы я с радостью продал парочку амулетов… — он картинно вздохнул. — …да к сожалению, ты нам нужен живой. Придется раскрыть тайну.
Следопыт насторожился.
— Тайну?
Смерив его взглядом, исполненным невыразимого презрения, Таурон обернулся к фургону, пару мгновений рылся внутри и, наконец, выудил клювом массивный сундук. Внутри оказался набор пробирок и стеклянная банка, где трепыхалась тусклая ночная бабочка.
— Смотри, — ловко пользуясь клювом, когтями и здоровым крылом, алхимик вытащил из сундука небольшую пробирку и протянул Темиру. — Что внутри, можешь сказать?
Ведун, тяжело дыша, поднял склянку. Потряс, посмотрел на свет.
— Ничего нет…
— Дурак! — бросил Таурон. — Если сосуд пуст, это еще не значит, что там нет ничего! В склянке воздух.
Темир нахмурил брови.
— И?
— Воздух бывает разный, — сухо произнес алхимик. Отобрав у Темира пробирку, он осторожно откупорил ее клювом и, держа двумя когтями, перевернул над банкой.
Выглядело это на редкость глупо — ведь склянка казалась пустой. Но, прямо на глазах удивленного Темира, сидевшая в банке бабочка вдруг дико заметалась, дергая крыльями невпопад. Прошло несколько мгновений, и насекомое упало на дно, поджав лапки в конвульсиях. Таурон молча выудил бабочку когтем, склюнул и посмотрел на следопыта.
Тот, кусая губы, переводил взгляд с пустой банки на пробирку и обратно.
— Что это меняет?
— Я знаю, почему звери гибнут в каньоне, — терпеливо, как ребенку, объяснил Таурон. — И у меня есть противоядие. Мы пройдем без помех. Дальше начнется твоя работа — искать перевал. Не забывай, мутант, ты подписал договор! Правительство с позором лишит тебя регистрации, если откажешься идти!
Темир стиснул зубы.
— Никто, нигде, никогда не скажет мне и слова, — ответил он с расстановкой, — когда узнает, куда вы направляетесь в действительности. Более того, на самом деле в Дегелене с позором предадут огласке вашу «историю», поскольку вы открыто и нагло меня одурачили, заставив приехать в это самим Ори позабытое захолустье, и лишь потом открыв истинную цель!
— Правда? — Таурон ухмыльнулся. — А ты внимательно читал договор?
Темир сузил зрачки.
— В смысле?
— Я хорошо знаю свое дело, — мрачно сказал алхимик. — А невидимые чернила — трюк старый. В копии договора, что осталась в Дегелене, черным по белому сказано, что мы едем в Чернобыль. И ты его подписал, ведун.
Темир дернулся вперед, рука сама потянулась к метательному ножу. Таурон насмешливо прищурил глаза:
— Что, добавишь к своим подвигам убийство нанимателя?
Следопыт вздрогнул. Тут алхимик был прав: преступления хуже, чем наняться проводником, а затем погубить клиентов, представить было трудно. Ори с ней, с оглаской — в нынешние времена ведун мог хоть всю жизнь промышлять, не посещая город… Просто такой поступок был Темиру не по нутру.