— Вы что????
— Переписали строчку, — повторила Алиса, с удовольствием вдыхая запах раскинувшего над ними ветки каштана. — Это и была та самая безумная идея, про которую я говорила. Она появилась у нас еще до осады Академии, но по определенным причинам мы с Элис не хотели ее использовать, пока не будут самые крайние меры.
На этот раз Дима понял сразу.
— Значит, Сезам не появлялся? И Академию не крушил?
— Нет, не появлялся. И, соответственно, нас тоже не убивал. Сейчас с нами происходит то, что должно происходить: два часа дня, мы только что пообедали, и вышли с тобой прогуляться, потому что ты жмот, и зажал денег сводить меня в кафе.
— Значит, вы переписали строчку в истории Академии? — сердце у Димы почему-то забилось очень быстро.
— Нет, не Академии.
— Сезама?
— Нет.
— Меня? Или тебя?
— Это была первая мысль, но Элис быстро поняла, что она не дает… эм… скажем так, всех возможностей, которые бы хотелось увидеть, когда будет результат.
— Тогда кого?
Алиса подмигнула ему, и вдруг стала серьезной.
— Ты помнишь Марка Петрова?
— Этого урода? Конечно.
— Вот! А больше о нем никто не помнит, потому что его никогда не существовало. Дима, мы переписали строчку в истории судьбы Марка. Он умер сразу после рождения, от острой сердечной недостаточности. И дальше все моменты с его участием или вырезаны, или заменены аналогичными, но безопасными для истории.
— И что это значит?
Безумная открыла рот, чтобы ответить, но не успела, потому что ее лицо вдруг стало пепельно-серым.
— Не, ты гля, расселись тут, голубки! — возле скамейки остановился низкорослый, обросший буграми мышц коротышка. — Димыч, ты предатель, самый настоящий. Променял кореша на бабу.
Мобильник полетел на землю. Задыхаясь, второкурсник смог выдавить из себя только одно слово:
— Гвеллин!
— А чё это у тебя рожа такая удивленная? — подозрительно спросил гном. — И чего вы уставились на меня, как будто я уже неделю в могиле гнию?
Дима попытался что-то ответить, но получились какие-то булькающие звуки.
— Это я виновата, — пришла ему на помощь Алиса. — Сказала, что ради спаривания со мной он должен теперь мне сапоги раз в месяц покупать, или новый телефон — на выбор.
— Стерва ты, — буркнул гном. — Димыч, не слушай ее, пошли пивка выпьем, я угощаю.
— Я сейчас приду, — с трудом сказал Дима — язык прилип к нёбу, и отказывался слушаться. — Подожди пять минут.
— Лады, жду, — бросая по сторонам косые взгляды, Гвеллин вразвалочку двинулся к общаге.
— Алиса!
— Сейчас все объясню. Марк не поступал в Академию у себя в родном городе, и не переводился к нам. Следовательно, его не было с вами в Хранилище в тот день, когда вы зачем-то уволокли бюст достопочтенного хмыря Гавра Третьего Огненного — с чего вам вообще пришло в голову его взять, я так и не поняла. И вообще, вас в Хранилище тоже не было, вы же подпольные бои выиграли, и деньги на подарок Луизе заработали.
— И Калеб не видел Марка!
— И не освобождался из заморозки, потому что никто при нем сдуру про Книгу не упоминал.
— И поэтому…
— И поэтому все то, что было в Лонтарии — было только с нами, — закончила Алиса. — Мы летали на драконах, вы с гномом ловили бандитов, но Марк не находил эфиопов, не получал от них артефакт, и не грабил магазин с антиквариатом.
— А кто тогда грабил? — Дима нахмурился, вспомнив, что именно благодаря этой драке и завязалось его знакомство с Арией.
— Какие-то местные наркоманы. Обдолбались в хламину, и решили на дозу себе заработать, — Алиса пожала плечами. — Я же говорю, все эпизоды с Марком или вырезаны, или заменены на аналогичные.
Дима откинулся на спинку скамейки, в голове слегка шумело.
— И когда мы вернулись с практики…
— Вы отправились отдыхать на море, пока я тут занималась своими делами. Потом в пансионате какой-то придурок жарил шашлыки и устроил пожар, из-за чего вам пришлось вернуться чуть пораньше. Потом ты начал приставать к Элис…
— Я?
— Да, ты, и пригласил ее на свидание в кафе, где как раз была и я. Дальше ты уже знаешь.
— Ничего не знаю. Дальше мы отправились на Шоверган…
— Нет, не отправились, — Алиса покачала головой. — Марка не существует, помнишь? Он не брал Элис в плен, а мы не гонялись за ним по Шовергану. И Книгу Судьбы не трогали, и Сезам из-за этого к нам не приходил. Дошло, наконец?
Дима кивнул.
— И Калеб не стрелял в Гвеллина.
— Умница.
— И поэтому Гвеллин жив, как и все мы. И Гавра Луиза не оживляла, и разбирательства в Комиссии тоже не было?