— Договорились. Все, иди, пока не спалились.
— Так от кого вы прячетесь, я так и не понял?
— Потом расскажу.
Мать Луизы покинула комнату только к полудню. Женщина ушла в хорошем настроении, пообещав вечером "заглянуть еще". Дождавшись, пока она скроется, Дима осторожно высунул голову из комнаты.
— Все?
— Все, — успокоила Катя, открывая буфет, где громоздились пустые бутылки из-под пива. Раздался грохот — это Ваня, убежавший в туалет, слишком сильно хлопнул дверью, и приклеенная табличка с надписью "Уборная" отвалилась, снова открыв надпись "Ссанузел". — Луиза, если твоя мать придет и сегодня, второй раз прикинуться уже не получится. Поэтому, быстро дуй за вещами, а вечером уведешь ее на прогулку. Завтра уже что-нибудь решим.
— Спасибо вам, — артефакторша сияла, как начищенный пятак. — С меня причитается.
— За мой бардак в комнате урою, — тихо пообещала Безумная.
— Все, я убежала!
Дима с наслаждением выпил две кружки холодной воды, и подсел к столу.
— Кать, у тебя деньги есть?
— Прямо сейчас, или вообще? — уточнила Ледяная Королева.
— Сейчас. Восемь тысяч.
— Дима, я только что дала взятку коменданту, чтобы он вернул мебель. Как думаешь, у меня есть деньги?
— Да уж, глупый вопрос, — согласился командир. С расценками Кузьмича на мелкие послабление в правилах общежития он был знаком не понаслышке. — Но нам очень надо!
— Так гном из-за этого приходил?
— Да.
— Не повезло, — Катя покачала головой, что не помешало ей убрать со стола, и вымыть посуду, оставшуюся после посиделок. — Я знала одного парня, которой задолжал боевому гному денег. Сейчас он инвалид без ноги, в переходе стоит, просит милостыню.
— Кто стоит? — не понял Дима.
— Гном. Парень оказался отморозком, и когда друзья гнома хотели поставить его на "счетчик", он повел себя, как полный псих. Ну, а гном под шумок прикинулся, что ноги лишился. Теперь ему хорошо, артефакт надел, и типа безногий. Пенсия за инвалидность капает, мелочь в тарелку падает, не жизнь, а полный кайф.
— Тьфу ты! Я тебя нормально спросил, нет ли у тебя денег? — рассердился Дима. — А если нет, то подскажи, где их можно быстро заработать.
Катя замолчала, занятая вытиранием тарелок, и выставлением их обратно в шкафчик. К этому времени близнецы тоже присоединились к разговору, и теперь три пары глаз сверлили девичью фигуру нетерпеливыми взглядами.
— Если подумать…
— Ну?
— В моей старой Академии если студентам не хватало денег, а они были очень нужны, то обычно залезали в хранилище.
— А, — Валера махнул рукой. — Тогда дохлый номер. Если попадемся, второй раз не простят.
— Вы там уже были? — удивилась Катя.
— Да, на первом курсе, — ответил Ваня. — Когда чертежи тырили, чтобы Луиза могла свою "перчатку" сделать.
— Глупый, я говорю не про хранилище боевых артефактов, а про другое.
— Какое другое? — затаили дыхание парни.
*****************
"И почему это опять происходит?" — думал Дима с некоторым удивлением несколько часов спустя, когда лучи света от фонариков скользили по стенам, а четыре фигуры бесшумно двигались в темноте, тихо перешептываясь. "Может, это такое дежавю?"
На самом деле, значения слово "дежавю" он не знал. Вроде бы оно означало событие, которое повторяется до мельчайших мелочей. Так обычно говорила Алиса, когда ломала ноготь на пальце.
При мысли об Алисе командир даже почувствовал легкую грусть. К вечеру у Безумной опять началась вечерняя ломка, и она осталась в общаге, а Катя рядом, чтобы присматривать. И еще неизвестно, где хуже — там или здесь. Странно, но без Алисы Дима чувствовал себя, как ребенок, впервые оставшийся без присмотра взрослых. Удивительно, как легко можешь привыкнуть к человеку, а потом тосковать, когда его нет рядом, пусть даже на очень короткое время. Или дело совсем в другом?
— Ты там спишь, что ли? — прошипел Ваня, когда Марк ткнулся ему носом в спину.
— Извините.
Идея взять с собой второкурсника опять принадлежала Ледяной Королеве. Впрочем, Марк сам был виноват. Не заявись он со своими извинениями, все бы обошлось. Но Катя сказала, что раз виноват, то не извиняться нужно, а помогать все исправить. И теперь этот неудачник плелся в хвосте, причем светил фонариков не себе под ноги, а по сторонам, словно надеялся увидеть там что-то невообразимо красивое. И, соответственно, постоянно пропускал момент, когда парни останавливались, чтобы прислушаться к окружающей обстановке. Хотя она была и без того напряженная.