Population Council — благотворительная организация, которую основал в 1952 году Джон Рокфеллер III для борьбы с угрозой перенаселения планеты. Совет проводит исследования с целью развития новых средств и методов контрацепции, а также разрабатывает проекты и программы по контролю за населением в развивающихся странах. Он вырос из созванной Рокфеллером конференции по вопросам населения, участники которой выражали сожаление, что «современная цивилизация нивелировала действие естественного отбора, оставляя в живых большее количество „слабых“, тем самым ухудшая показатели генетического качества». Для борьбы с этим и был создан Совет по народонаселению. Первые 100 тыс. долларов на создание Совета дал Рокфеллер, став его первым президентом. Затем президентами последовательно становились члены Американского евгенического общества Фредерик Осборн и Фрэнк Ноутштейн. Среди первых доноров — Фонд Рокфеллера и Фонд Форда, однако вскоре крупнейшими донорами стали правительства США и других стран Запада.
Совет приобрел печальную известность после применения в странах третьего мира, при поддержке правительства США и других развитых стран, радикальной политики снижения рождаемости, предусматривающей откровенно жестокие методы вроде насильственной установки в антисанитарных условиях внутриматочных спиралей и непроверенных таблеток для абортов, которые привели к серьезным побочным эффектам и осложнениям у десятков тысяч женщин.
Дальше мы увидим, что эти же фонды финансируют и экологические программы. Именно такие международные организации, проповедующие откровенный социальный каннибализм, и выдавали лицензии на профпригодность российским боевым экологам. Между тем в развитых странах социологи уже встревожены: «Запад медленно умирает из-за низкого уровня рождаемости… В долгосрочной перспективе проблема может стать нерешаемой в принципе: способных к деторождению и желающих рожать людей будет становиться все меньше»[73].
Сегодня есть все основания утверждать, что основным фактором роста качества жизни является не количество населения, а уровень технологического развития. Технологии же являются не продуктом земли, а продуктом труда человека. У нас нет достаточных причин полагать, что развитие технологий не сможет и дальше раздвигать пределы роста численности для человечества. Накопленный опыт свидетельствует, что поставленные обществом перед наукой задачи решаются — то есть социальный заказ удовлетворяется.
В самом деле, сейчас развитые химические технологии позволяют получать все необходимые человеку химические соединения с помощью органического синтеза и даже придавать новой пище вкус натуральной еды. Естественным технологическим ограничителем размножения человечества (к тому же в очень далеком будущем) может считаться только исчерпание всей энергии Солнца. Но это касается бесконечно отдаленного будущего.
С другой стороны, при наличии нужных технологий, чем больше в стране населения, тем больше возможностей для эффективного разделения труда. Десять человек, обладающих разными умениями, вместе могут сделать больше, чем один человек с одним навыком. Плотность населения становится решающим фактором, определяющим уровень благосостояния[74].
Страны и регионы с большим населением формируют большие рынки, а значит, привлекают больше инвестиций в производство, чем малонаселенные страны. Если рынок для определенного типа продукции слишком маленький, то снижается мотивация для строительства завода и производства. Вместе с тем, когда потенциальные объемы продаж достаточно велики, привлечь необходимые инвестиции гораздо легче. Россия, в силу неравномерности распределения жителей, постоянно сталкивается с этой проблемой. Корейские и японские компании активно инвестируют в европейской части России, но слабо мотивированы для инвестиций на географически близком им Дальнем Востоке именно из-за небольшой плотности населения и узости регионального рынка.
Чем больше население, тем больше возможностей для строительства инфраструктуры: электростанций и линий электропередач, дорог, мостов, каналов, железных дорог, морских портов, аэропортов, — делающей экономику более эффективной. За счет эффекта масштаба государство с бо́льшим населением может позволить себе лучшее качество здравоохранения, может более эффективно справляться с эпидемиями.
73
74