Тюссо заставил себя сидеть спокойно: никогда нельзя показывать, что ты напуган, ни одним своим жестом. С этими безумцами годился лишь один способ - кто кого переглядит.
- Послушайте, лейтенант, мне понятны причины вашего возмущения. Да, я согласен, что все выглядит так, будто были допущены какие-то непростительные Ошибка. Но игра, в которую нам приходится играть, полна риска. В Спейстауне мы не обладаем всей полнотой власти. Городская полиция там насквозь коррумпирована, и с этим пока приходится мириться.
- Но это же чушь собачья, сэр! По меньшей мере, пять из наших операций готовились в строжайшей тайне - третий уровень секретности. В спейстаунской полиции об этом никто не мог знать. Мы имеем дело с утечкой информации из нашей конторы, сэр, с нашей, черт побери, стороны!
- А ну-ка, сядьте, лейтенант Грикс! - Тюссо решил напомнить, кто здесь старший. С Гриксом приходилось обращаться с большой осторожностью: он походил на дикого буйвола, с энергией буйвола и мозгами оного. Если его гнев удавалось направить в безопасное русло, то он быстро испарялся, а сам Грикс успокаивался.
- Вам так же, как и мне, лейтенант, прекрасно известно, что все происходящее в Спейстауне - это часть больших игр, ведущихся также и за пределами нашей планеты! Игр, о которых мы толком ничего на знаем, - это секретность седьмого уровня, это находится в ведении губернаторов планет, избранных президентов и политиков их ранга. А наша роль в Спейстауне ничтожна, потому что космическая мафия ни за что добровольно не откажется от своего влияния там. Поэтому нам с вами никак не остановить наркобизнес изнутри, это немыслимо, если принимать во внимание задействованные в этом деле деньги.
- Мне известно об этом, сэр!
- Поэтому нам приходится действовать осторожно, прибегая к разного рода маскировке.
В голосе Тюссо прозвучал металл. Полковник был возмущен обвинительным тоном своего подчиненного.
- Не понимаю, сэр.
- Всему виной огрехи в планировании. Именно это плюс тупоголовость оперативников, отказывающихся подчиняться правилам, мешает нам успешно работать.
Глаза Грикса полезли из орбит.
- Сэр, если это шутка, то она чересчур жестока, это уже просто насмешка! Операции были результатом долгой, напряженной работы полиции. Мы провели ее безупречно, уверен. Мы подготовили опытных наркоконтрабандистов, готовых к крупным сделкам. В отдельных случаях у нас в руках были видео-, аудио- и прочие улики. И все псу под хвост, десять раз подряд!
Тюссо бросил вымученный взгляд на потолок. Боже, как утомителен этот инфантильный юнец! Но он был нужен. Он был неподкупен и честен до такой степени, что не имел цены для поднятия пошатнувшегося престижа отдела по борьбе с наркотиками. А подобная непоколебимая глупость была просто необходима, когда дело доходило до того, чтобы послать кого-либо пудрить мозги космическому начальству на полицейских конференциях.
Разве мог Грикс знать, что фактически каждую неделю добыча от контактов с бандами из Спейстауна и Беливо-Сити составляла сорок пять тысяч галактических купонов? Доля, предназначавшаяся для "большого стола", то есть для верхушки полиции в Беливо, составляла примерно по пять тысяч на каждого, что равнялось примерно половине их официального ежегодного полицейского жалованья. И это только в галактических купонах. Тюссо не включал сюда разовые гонорары и оплату "натурой" - в виде "тропика-45". Тюссо хорошо знал, что, по крайней мере, половина его подчиненных были регулярными его потребителями. Под нажимом они могли признаться, что наркотик помогал им в работе.
А Грикс все не унимался. Тюссо даже не делал попытки остановить его. Правда, некоторые оперативники поплатились за это своими жизнями.
Тюссо считал, что это были неизбежные потери в войне с космическим начальством, которое неустанно требовало перекрыть поток "тропика-45" через космопорт.
- Йохан, Йохан, выслушайте меня, - наконец заговорил Тюссо - пришло время отвлечь буйвола. - Если мы попытаемся окончательно ликвидировать контрабанду, нам придется полностью перекрыть космопорт. Каждая зерновая компания требует отдельного разрешения на взлет, и они запускают свои корабли с этим разрешением. На какие мысли это наталкивает вас? Грузы с зерном мы отправляем в Ноканикус и другие близлежащие системы. С такой торговлей можно было бы справиться старым добрым способом лет этак тридцать назад. Пять кораблей в год, пять урожаев в год. Один большой зерновоз для одного большого урожая. А что мы имеем? Мы имеем триста кораблей в год и десятки судов поменьше - и все они каждый день взлетают к пересадочным станциям. Это же тысячи возможностей провезти на борту контрабанду.
Похоже, Грикс клюнул на эту наживку - он стоял, опустив голову: значит, бросок достиг цели.
- Так что же произойдет, если мы полностью прикроем все торговые перевозки через космопорт? - Грикс уже не горел, а медленно тлел.
- Мы будем иметь несколько нелегальных посадочных площадок, - спокойно ответил Тюссо, будто говорил малому ребенку, - ИТАА целиком утратит контроль над прилегающим к орбитальной станции пространством, и тогда мы потеряем возможность даже мало-мальски держать контрабанду в поле нашего зрения. Дела пойдут настолько плохо, что космическое начальство попросту прикроет нашу лавочку. Они перекроют нам весь кислород, и тогда можешь вешать замок на ворота космопорта. Как будто вы сами не знаете, у них одна песня - все или ничего. Ведь других способов улаживания конфликтов у них нет. Подумайте сами, как бы вы поступили, будь вы в ИТАА.
Грикс внимательно слушал шефа, хотя у него было ощущение, будто его всего обливали теплым, липким дерьмом из бесконечно длинной резиновой кишки. Теперь у него не осталось сомнений, что у Тюссо тоже было рыльце в пушку: продажная власть восседала перед ним в своем собственном кабинете. Но эти Тюссо были влиятельной семейкой, они прибрали к рукам всю колонию, поэтому Грикс принял покорный вид, решив воздержаться пока от праведного возмездия. Ведь случись ему врезать негодяю прямо сейчас в его начальственном кабинете, его, Грикса, песенка была бы спета. Прощай работа, и пахать ему всю жизнь на заброшенной ферме в тундре. А ведь Грикс поклялся себе, что этому никогда не бывать.