Одно цвета пламени,
Другое — летней листвы,
Третье — морской синевы.
Спи спокойно, Илега, усни.
Когда песенка подошла к концу, Жаки неловко замолчала и даже задержала дыхание, пытаясь понять, притворяется ли горничная или нет. Впрочем, Илега этого уже не слышала. К ней ещё посреди первого куплета пришла Гатея и забрала душу на прогулку по иным мирам.
Глава 21. Ещё не время!
Первым, что почувствовала Илега, когда сон начал отступать, оказались неприятные ощущения в районе безымянного пальца левой руки. Того самого, что она сдавала каждую неделю на хранение Тёмному Дворецкому дома Маллоев. Сложно сказать, сколько правды было в тех холоде и чуждости, что властвовали над плотью сей момент. Возможно разум просто вспомнил о времени, когда ему вот-вот придётся расстаться с частью тела и уже по привычке воспроизводил те, успевшие стать привычными чувства. А быть может, просто злоупотребление алхимозой начало бередить магический контур там, где лекари чаще всего его касались?
Илега нехотя приподнялась на локте и огляделась. Хотелось бы ещё поспать. Тем более, что где-то тут она ощущала бочком близость другой девы, но следом за склонной размышлять обо всяких глупостях думалкой в горничной очнулась её и ответственность. И пусть провести ещё четыре часа в постельке с какой-нибудь красоткой было бы приятно, но… это же цельных четыре часа. Сколько всего можно успеть за это время?
Медленно отряхивающийся от неги разум неспешно собирал информацию о текущем окружении и достраивал цепочку событий, в которых участвовало тело, но не он сам.
Личные покои Лешей. Илега их не покидала. Зато кто-то её взял на руки, отнёс на кровать, раздел и положил рядом с богиней. Очевидно, что это была Жаки. Заботливая, как мамочка. И примерно настолько же ворчливая порой. О! А и вот примятые простыни там, где сегодня спала француженка. Видать, некромагичка не только легла позже, но и встала раньше.
Непорядок.
Горничная старательно потянулась всем телом, разминая разом спинку, шейку, вытягивая мысочки и расправляя плечики. А затем ещё и зевнула жизнетуверждающе.
— Ну всё, пора вставать, — сказала она скорей себе, чем Лешей.
Затем, подумав, обратила взор на богиню и склонилась к ней.
— Тебе, кстати, тоже пора просыпаться, — русовласка потыкала пальчиком щёчку Брони. — Хорош уже дрыхнуть, elsis. Вставай, подруга, на работу пора.
И снова ничего. Только одеяльце шевельнулось в районе животика, где притулилась змеюка с изумрудной шкуркой.
Илега тихонько вздохнула.
Похоже что своими силами госпожа Лешая не проснётся. День тянется за днём, а состояние богини не становится ни лучше, ни хуже.
Горничная решительно кивнула.
— Ты очнёшься. Я обещаю. Не могу достучаться до этого твоего тела — достучусь до второго.
Девушка откинула одеялко, решительно спустила босые ножки на пол… а затем отдёрнула их и тихо взвизгнула. Пол был холодным. Уже менее решительно, но внимательно, Илега поискала тапочки, побежавшие под кровать, а затем поспешила в ванную, где, приняв контрастный душ, — что породило новую порцию визгов — вновь ощутила прилив целеустремлённости.
Илега целеустремлённо натянула чулки, целеустремлённо облачилась в униформу, целеустремлённо закрепила кобуру и патронташ для шприцов, целеустремлённо поместила в них оружие и ёмкости с зельями, а затем на всякий случай очень целеустремлённо проверила, чтобы обойма пистолета была заполнена до отказа и располагалась непосредственно в рукоятке, а сам пистолет — на бедре, в ожидании, когда же им целеустремлённо воспользуются.
Целеустремлённо оценив собственное отражение в зеркале, девушка целеустремлённо кивнула себе, затем целеустремлённо двинулась на выход, не забыв по пути целеустремлённо остановиться у ложа богини и целеустремлённо поцеловать Лешую.
И вот на выходе… Илега очень целеустремлённо застыла в недоумении.
— Э-э-э… ма-а-а-ам, а зачем тут лекарь?
На самом деле горничная понимала, что к чему. Она была не глупа. По крайней мере, не настолько, чтобы увидев на ближайшей к дверям лавочке матушку и Аманду Кац, штатную целительницу культа, не сложить два и два.
Слечна Кац ответила лишь холодным сдержанным взглядом. Дворянке не очень-то улыбалось прислуживать челяди, которую тут оставили за главную в период, когда богиня спит. А потому, чтобы сохранить остатки достоинства, некромагичка предпочитала молчать, пока простолюдины выясняют отношения между собой. Разве что пальчики её красноречиво барабанили по шкатулке-термосу, украшенной характерным узором.
Собственно, по этой причине Илега и не обращалась к лекарю с вопросом, предпочитая задать его матушке.
Пусть даже ответ и был очевиден.
Но даже несмотря на всю очевидность ответа, родительница медлила с ним. Видать, размышляла о том, как бы сгладить острые углы.
Вообще, так уж вышло, что Илега не была похожа ни на маму, ни на отца и имела куда больше общего во внешности с сестрой. У дочек семьи Шайс во внешности преобладали острые углы и рубленные прямые линии. Обе остренькие, динамичные. А вот родители же с первого взгляда внушали чувства надёжности и стабильности. Крепкий, как стена, папа даже лицом напоминал кирпич. А вот матушка обладала мягким характером, и лик её тоже был полон мягких черт. Кругленький, как солнышко.
Наконец родительница сумела набраться смелости и изречь слова, которые, сколь старательно ты над ними не размышляй, какую форму ты им не придавай, не могли не ранить любимую камеристку госпожи Лешей.
— Богине пора просыпаться.
— Я в курсе, я этим сейчас занимаюсь, — отрезала Илега. — Лекарь мне для этого не нужен.
Матушка посмотрела на дочь разом понимающе и строго.
— Без лекаря никак. Она… очистит текущее тело Лешей и подключит его к пальцу, который та оставила в резерве перед походом на отель “Сметана”.
— Выжгет ту часть души, что последнюю неделю зреет во плоти божества? — фыркнула Илега. — Святотатство! Кому вообще в голову могло прийти такое?
Горничная перевела взгляд на некромагичку. Та до сих пор молчала, однако по её глазам можно было понять: последний аргумент достиг цели.
Это был высокоточный снаряд. Остроносая попаданка отлично осознавала, что говорит. В конце концов, к Броне Глашек слечна Кац относилась уважительно, несмотря на то, что та, хоть и некромагичка, хоть и невеста пана Маллоя, но из челяди происходит. А, значит, для целительницы божественный статус Лешей не являлся пустым звуком. И даже если лекарь полагала его мистификацией, то мистификацией очень качественной. С которой стоит считаться.
— Ты же знаешь, кому это могло прийти в голову, — напряжённым голосом ответила матушка. — Это указание семьи Маллой.
Илега снова фыркнула.
— Вот я сейчас кому-то мозги вправлю, — горничная наклонилась к некромагичке. — Слечна Кац, богиня вне всякого сомнения оценит, если узнает, что вы отстаивали её интересы. Независимо от того, каковы будут результаты моего похода к исполняющему обязанности ректора.
И вот, наконец целительница заговорила. Её интонации были надменными, однако куда больше значили не они, и даже не смысл сказанного, а то, что скрывалось за словами.
— Я подожду подтверждающего звонка со стороны пана Маллоя. Если он не поступит в течение часа, мне придётся лично набрать ему: отдавая приказ, господин выражал беспокойство высшей степени, что позволяло предположить необходимость действовать максимально быстро.
Илега попыталась представить себе Даркена Маллоя, выражающего “беспокойство высшей степени”. Получалось не очень. Понятное дело, что сын ректора, несмотря на все регалии, оставался живым человеком, а потому ничто человеческое ему было не чуждо. Вот только нервничать этот человек предпочитал, прячась за улыбкой и злобными насмешками в адрес угрозы. Лишь изредка горничной удавалось увидеть, как волнение пробивается сквозь стену показного веселья.
Но такое вызывало ассоциации скорей не с беспокойством, а… с яростью..
Но Илега поняла, что к чему. Несмотря на то, что срок отмеренный на самостоятельное пробуждения богини уже пришёл, решение оказалось принято не штатно, а внепланово. Видать активизация Перловки вынудила Даркена собирать все резервы. А Броня Глашек, воплощённое божество Хаоса, являлась силой достаточно серьёзной, чтобы ей нельзя было в подобной ситуации пренебречь.