— Ты такой тяжёлый!
— Прости меня. Я — гора, вне этого аспекта сердца. — Он потеплел у неё в руках, хотя совсем горячим не стал. — Попробуй снова.
Эвви потянула. Она подняла его на дюйм, не больше.
Он потеплел ещё раз:
— Попробуй.
В этот раз она смогла поднять его себе на руки, но споткнулась, попытавшись пройти несколько шагов.
— Прости! — сказала она, кладя его себе на кровать. — Я вымоталась больше, чем думала. Все мои рюкзаки весят как ты, но… — Она отвернулась, чтобы он не увидел, как задрожали её губы.
— Легче я стать уже не могу. Я что-нибудь придумаю. — Он слез с её кровати. — Отдохни. Я поразмышляю над этим, и найду решение. — Он понаблюдал, как Эвви свернулась на тряпье. — Ты не можешь понять, как радостны для меня моменты общения с тобой. Каждый из них представляет мне новую идею или задачу, в то время как раньше я веками не видел ничего нового. Я уже много тысячелетий не ощущал себя таким живым, Эвумэймэй!
— Хэх! — недоверчиво выдала она. — Я ещё не самая интересная. Интересные — Браяр, Розторн, и Парахан. Они столько сделали, и они знают языки, и книги, и разных людей. Я только знаю камни. Причём даже не все из них. — Она зевнула.
— Тогда я с нетерпением жду встречи с твоими друзьями. Правда, Эвумэймэй, ты слишком низко себя ценишь. Ты — яркий свет в моём подземном доме.
— Спасибо, Луво. Это правда очень приятно слышать. — Она натянула на себя сверху несколько тряпок, и заснула ещё до того, как её новый друг удалился.
Ей снилось, что она слышит, как он разговаривает с Дибан Кангмо.
— «Ты и заметить не успеешь, как она умрёт», — советовала вершинная паучиха со своего места высоко на одном из сталактитов пещеры. — «Привязываться к ней — глупость».
— «Я думаю, что глупость — это мне держаться от них вдалеке, если они могут порождать таких, как она», — отвечал Луво. — «Ты посторожишь её для меня, пока я не вернусь? Меня беспокоят пещерные змеи».
— «Ей нужна ещё еда», — сказала паучиха, когда Луво заковылял в темноту. — «Достань ей еды. Пусть один из моих детей её для тебя понесёт».
Когда Эвви проснулась, она почуяла запах стряпни. Она также почувствовала запах мускуса и навоза, и услышала беспокойное шарканье копыт по камню. Открыв глаза, она увидела большого яка, пьющего из озера. Луво сидел у её кровати, рядом с небольшим вершинным пауком — всего лишь трёх футов ростом — и двумя накрытыми кастрюлями.
— Это дочь Дибан Кангмо, — объяснил Луво, когда паук поспешно убежал в дальний конец пещеры. — Она очень стесняется людей. Это она перевязывала тебе ступни.
— Спасибо большое! — крикнула ей Эвви.
— Она также принесла тебе еды, а мне — сумку для езды.
— Езды? Езды на чём?
— На Большом Молоке, — сказал Луво. — Она — королева яков. Это великая честь для тебя — то, что она согласилась сделать это для нас, и нам повезло, что у неё сейчас нет телят, поэтому она свободна нам помогать. Самцов нам просить нельзя. Они слишком беспокойные.
Эвви подумала, что заплачет. Большое Молоко повернула свою голову, уставившись на них одним глазом. Точнее, она уставилась на Эвви.
Наконец девочке пришла в голову безопасная реплика, отличающаяся от «этот кусок камня спятил»:
— Луво, у неё нет ни седла, ни узды.
Ей пришлось объяснять, что это такое, пока она ела колобки с грибами и луком. Когда она закончила своё описание, Луво сказал:
— Я не могу просить одного из моих друзей брать в рот металл, и оплетать свою голову кожей. Она же может заболеть. С нашей стороны это будет очень неблагодарно! К тому же, я никогда не видел, чтобы кто-то так ездил на яках. Ты привяжешь сумку себе к талии и плечам, и будешь держаться за мех Большого Молока. Меха у неё много. Она даже не почувствует, если ты за него потянешь. Её подшерсток очень толстый, и очень плотно умят под её внешним мехом.
— Но как она узнает, куда мы едем? — спросила Эвви. — Поводья нужны для того, чтобы тянуть вправо, чтобы лошадь ехала вправо, и так далее.
— Я ей скажу, куда ехать, — уверенно сказал Луво.
— Где я буду сидеть? — Чего Эвви не сказала, так это того, что спина животного выглядела такой широкой, что она могла бы улечься там спать, и не скатиться вниз.
— Пастушки ездят на шеях одомашненных яков. Пока что ты мне доверяла, Эвумэймэй.
— У меня не было выбора.
— А сейчас он у тебя есть?
Эвви посмотрела на Большое Молоко, та провела толстым языком по своим мохнатым челюстям. Девочка вздохнула: