Чей-то настойчивый большой палец оторвал её от мыслей о погоде и стропилах. Одна из служанок толкала её подбородок, в то время как вторая стояла наготове с горшочком красной губной краски.
— Я для этого слишком молодая, — заявила Эвви на тийон. На самом деле она хотела сказать, что придворные женщины с красными каплями на верхней и нижней губах выглядели глупо, но Розторн это бы не понравилось. — Уберите от меня эту красную штуку.
— Эвви, — сказала Розторн, её голос сочился предупреждением.
— Я позволила им намазать мне на лицо белое и алое, потому что ты так сказала, — ответила Эвви. «Если кто-то в пределах слышимости говорит на чаммурском, то сами виноваты, что подслушивали», — пылко подумала она. — Я теперь похожа на выступающую акробатку. Я не позволю им ещё и дать мне каплю крови. — Служанки в гостевом павильоне сказали им, что именно так назывался нынешний стиль краски для губ.
Они с Розторн обернулись, когда услышали заскрежетавшую по полу цепь.
— Но ведь все леди, преклоняющиеся перед его имперским величеством, имеют каплю крови и лицо лилии, — сказал незнакомец. Он остановился рядом с вошедшим Браяром, будто для контраста.
Браяр был стройным молодым человеком, благовидным и улыбающимся, в халатах зелёного цвета, персикового цвета, и цвета слоновой кости. Он не носил накрахмаленную шапку чёрного шёлка, подобающую наншуру или дворянину, оставив свои короткие, блестящие чёрные волосы непокрытыми. У незнакомца тоже были короткие чёрные волосы. Он носил только лишь белое одеяние, похожее на очень свободные штаны со складками, доходившие ему до колен. Его кожа была более тёмного бронзового оттенка, чем у Браяра, под ней бугрились мускулы, и её покрывали шрамы, как у воина. Его запястья и щиколотки были закованы в золотые кандалы и соединены толстыми золотыми цепями. Кандалы на его запястьях также были прикованы цепью к его ошейнику, тоже золотому.
Он увидел, куда посмотрела Эвви, и немного поднял свои запястья, натянув цепи, шедшие от его горла к рукам и ногам.
— Нет, только мне требуется носить эти штуки, — сказал он, скривившись. — Благодаря им мне труднее сбежать. — Он низко поклонился, и сделал приветственный жест сначала Розторн, затем Эвви, затем Браяру, касаясь пальцами своей мощной груди, затем своих губ, и затем своего лба. — Я — Па́рахан, последняя имперская забава. Сейчас мне приказано представить вас пред его очи.
— Я… — начала Розторн.
— Розторн, — перебил Парахан. — Хотя мне трудно поверить, что у столь прекрасной розы вообще есть шипы.
— Ты и понятия не имеешь, — пробормотал Браяр, шагая в ногу с Эвви вслед за Параханом и Розторн, когда те вышли наружу.
Рослый пленник подвёл их к маленькой группе из трёх стульев у подножья каменного возвышения. Эвви увидела, что они стояли на вершине низкой пирамиды. Её вершина была срезана, образовав платформу. Браяр вонзил свой острый локоть Эвви в бок, и кивнул в сторону трона. На них смотрел император. Эвви поспешно присоединилась к Браяру и Розторн в низком поклоне. Парахан сумел встать на колени, не запутавшись в своих цепях. Как и посыльные императора в Гармашинг, он коснулся камней пола ладонями и лбом.
Император лишь небрежно кивнул им. Он сосредоточил своё внимание на том, что открывалось перед ними. Они поступили так же, когда Парахан встал на ноги.
Открывавшийся с пирамиды вид оставил заставил гостей молча глазеть. Перед ними лежало обширное поле, на котором всадники выписывали сложные фигуры, устраивали показательные сражения длинными копьями и мечами, стреляли в мишени, и скакали наперегонки по покрытым травой полосам по обе стороны поля. В задних рядах выступающих войск что-то время от времени грохотало. Вдалеке земля взлетала в воздух и падала.
— Что это было? — воскликнула Эвви, когда это случилось в первый раз.
— Порох, — пробормотал Браяр на имперском. Его пальцы сжались в кулаки на подлокотниках его стула. Ему по-прежнему снились кошмары о нападении пиратов на его с Розторн дом, и об их новом оружии, искалечившем и убившем много людей.
Парахан сел скрестив ноги на каменные плиты между Розторн и Браяром.
— Я не знаю, как вы его зовёте, — сказал он на тийон, слегка повернувшись, чтобы посмотреть вверх, на Браяра. — Здесь он называется за́йао. И я думаю, что они имеют право называть его как им заблагорассудится, поскольку они его и изобрели. — Его взгляд заострился, когда заметил руки Браяра, и движение у него под кожей. — Ра́йя помилуй, что с тобой произошло?