На земляных стенах туннеля было много странных изображений, которые причудливо двигались из-за зелёного грибка, бывшего единственным источником света. Сперва Эвви разглядывала изображения при любой возможности. Она поглядывала одно из них, казавшееся лошадью с ногами-веретёнами и птичьей головой, когда обернулась, и обнаружила, что на неё глядит такое же существо, какое было изображено на стене.
Она закричала. Существо ответило взаимностью. Оно уцокало во тьму на своих невозможно тонких ногах, за ним последовали три других, которых можно было бы назвать жеребцами, если бы существо было лошадью. Большое Молоко, евшее одну из кучек травы, которые кто-то оставлял через регулярные отрезки пути, укоризненно покосилась на Эвви.
— Эвумэймэй, ты не должна кричать на глубинных бегунов только потому, что они — не то, к чему ты привыкла, — мягко сказал ей Луво. — В конце концов, это — их страна.
— Их страна? — воскликнула Эвви, карабкаясь на спину Большого Молока, где её уже ждал Луво. — Это — подземный туннель!
— Именно под землёй их народ и живёт, если только опасность не заставляет их выйти на поверхность.
— Бог-Король и Докьи никогда ничего не говорили про лошаде-птиц!
— Прости меня, Эвумэймэй, но из того, что ты поведала мне о своих друзьях, мне кажется, что они не говорили тебе о большей части тайн Гьонг-ши.
Эвви уселась скрестив ноги на широкой, солидной спине Большого Молока, и подпёрла подбородок ладонями:
— Нет, полагаю, что не говорили. Пожалуйста, не обижайся, Луво, но хотя ты — самая великолепная из всех виденных мной гор, я буду рада убраться отсюда. Гьонг-ши — слишком странное место для меня.
— Разве ты не привыкнешь к своему окружению?
Эвви начала заплетать маленькую косичку из меха Большого Молока. Она уже немало их сплела из волос яка и ярко окрашенных нитей от своей одежды Луво сказал, что гигантский як была не против. Эвви выяснила, что ей было приятнее сосредотачиваться на плетении в зелёной полутьме обширного туннеля, в те трудные моменты, когда ей не оставалось ничего, кроме как зацикливаться на улыбавшейся Джья Джуи, заносившей палку над ступнями Эвви.
— Нет, Луво, — сказала Эвви. Она не могла сказать ему, что холодные ветры всегда будут напоминать ей о наваленных в кучу мертвецах, или что усыпанное алмазами ночное небо будет показывать ей образы безжизненных тел её кошек. — Прости. — Кто-то пробежало у неё над головой. Она нагнулась поближе к шерсти Большого Молока, чтобы не видеть, что именно это было.
Армия задержалась в лагере на день, чтобы дать раненным возможность отдохнуть. После разгорячённого обсуждения и обмена вестниками, два отряда воинов отвели янджингских пленников и раненных обратно в деревню, которую миновали предыдущим днём. Они не могли оставить солдат, чтобы охранять пленников и своих собственных раненных на дороге. Отряды вернулись до заката.
Браяр услышал всё это от своих друзей среди отрядов близнецов и Ланго. Сам он не проспал до сумерек. Когда он присоединился к ним за их походным костром, они заухали как совы.
— Я просто перенапрягся, вот и всё, — проворчал он. — Немного подустал.
— Тебе лучше принять решение, — сказал Парахан, передавая ему полную миску.
Браяр взял её, и уставился на здоровяка, моргая:
— Решение?
— Сражаться или лечить, когда начнутся серьёзные битвы. Ты не можешь делать и то, и другое, не доводя себя до полумёртвого состояния. Большинство магов даже не пытаются это делать, — сказал Парахан.
Браяр нахмурился. Он всегда думал, что маги решали становиться лекарями или боевыми магами потому, что у них был талант только к чему-то одному. Ему не приходило в голову, что они могли просто беречь силы.
— Но мы с Розторн сражались, а потом лечили, во время нашего пути на восток, когда на наши караваны нападали разбойники, — сказал он. — И Розторн сражалась с пиратами дома, и потом занималась лечением.