Розторн бросила взгляд на возвращающихся воинов, подъехавших к Парахану. Одним из них была покрытая пылью Судамини. В руке она держала окровавленный меч, но сама видимых ран не имела. Она быстро переговорила со своим братом-близнецом, пока стрелки маленькой армии стреляли в наступающие войска врага.
Розторн повернулась на вскрик, и побежала помогать двум раненным на одной лошади, когда они проехали через проём в строю. Воздух вокруг неё наполнился выкрикиваемыми сержантами приказами стрелкам целиться, затем стрелять. После этого она была слишком занята, чтобы следить за тем, что происходило вдоль боевых порядков.
Будучи растительным магом, также изучавшей лекарское дело, она научилась наиболее простой хирургии в немалом объёме. Ривердэнсер пришла на помощь, когда Розторн начала удалять стрелы из плоти раненных. Это была нервная работа. Чтобы сохранять спокойствие, Розторн сосредотачивалась только на своих ассистентах. Бывало, что она резала, пока храм рушился вокруг неё. В тот день этот навык ей пригодился. Они едва успели позаботиться о раненных Суды, когда начали поступать те, кто был ранен в более свежей схватке с янджингскими солдатами.
Наконец Розторн остановилась, чтобы перевести дух. Она и не осознала, что уже стемнело. Кто-то сунул ей в руку большую фарфоровую кружку чая, обильно сдобренного маслом и подслащённого. Она жадно его выпила.
— Как ты держишься?
Она подняла взгляд на Суду, и моргнула:
— Неплохо. — Её голос прозвучал хриплым карканьем. — Как идёт бой?
Суда пожала плечами:
— Враг отступил на ту сторону этого кряжа. Парахан разделил своих воинов. Половина стрелков — вон там. — Она указала на вершину холма. — Они их прижали, я думаю, но в темноте трудно сказать… А это что?
Над холмом расцвёл зеленоватый свет, бывший достаточно ярким, чтобы показать стрелков, упомянутых Судой. Розторн допила свой чай, заставляя себя оставаться спокойной. Этот зелёный свет был работой мага. Никто из магов в их маленькой армии не был способен на такое заклинание, и ни она, ни Браяр не творили магию, испускающую свет.
— Я пойду посмотрю, — услышала она слова Браяра. — Если на них есть ива, дуб или гинкго, то я это прекращу.
— Браяр! — крикнула она, но он уже взял неосёдланную лошадь, и ускакал прочь, огибая холм сбоку. Сам холм был слишком крутым для всадника.
С поля битвы несли очередного раненного. У этого был порез через всю грудь. Если она его не прочистит и не зашьёт, то он умрёт от инфекции. Она могла либо заботиться об этих людях, либо последовать за своим мальчиком.
Открытая рана мечом, обнажившая рёбра, имела приоритет. Браяру было шестнадцать, и он, по общему разумению, был уже мужчиной. Она вознесла молитву Янне Целебное Касание — за воина перед ней, и Зелёному Человеку — за безопасность Браяра. Потом принялась за работу.
Ривердэнсер услала её прочь гораздо позже; она не знала, когда именно. Браяра никто не видел. Они пообещали его поискать, если она только отдохнёт. Розторн помедлила, но у неё тряслись руки; ей нужно было поесть и отдохнуть. Палатки уже стояли, в том числе палатка для лекарей. Она легла там на тюфяк, и сказала себе проснуться через два часа, какой бы усталой она ни была.
Кто-то расталкивал её. Это был Джимут. Видя выражение его лица, она с трудом поднялась на ноги. Потом побежала вслед за ним. Он её отвёл прямо в лекарскую палатку.
Двое ассистентов работали в свете ламп над воином. Один из них очищал его побитое лицо. Второй осторожно пытался разрезать кожаные штаны вокруг глубокой раны на его бедре.
Воином был Браяр.
Джимут говорил ей что-то, но его слова с тем же успехом могли быть раскатами грома — в них для неё было столько же смысла. На миг она подумала, что развалится на части. Её кости ощущались вялыми и водянистыми. Призрак её отца заорал ей в ухо:
— Будешь ещё расхлябываться как прицесса, Нива! Давай руку, и вытаскивай этого барана, иначе я тебя так высеку, что месяц будешь на животе спать! Вон там горшок, потому что я тебя даже в уборную не выпущу, так что делай как велено!
«Спасибо, Пап», — подумала она, делая шаг к койке. Она прощупала пульс Браяра — сильный — и его температуру — холоднее, чем ей хотелось бы, но он всё же был ранен. Она бросила взгляд на его бедро. Лекарь, который срезал штанину, осторожно оттягивал её прочь от раны. Та была глубокой и грязной.
Розторн оттянула Браяру веко. Ему уже дали что-то от боли. Его зрачок был таким широким, что она едва видела его серо-зелёную радужку. Это было хорошо. Ей придётся сделать ему больно, чтобы прочистить рану, и она предпочитала, чтобы он в это время не был в сознании.