Они молчали, пока армия маршировала, и маршировала, и маршировала — её солдаты подходили к самому подножью имперского павильона. Когда заглохли последние барабаны, гонги и рога, и на земле больше никто не двигался, армия протянулась насколько Эвви хватало глаз. По её коже пробежали мурашки. Она никогда в жизни не видела столь крупную армию.
Офицеры что-то скомандовали, и воины закричали на тийон. Они повторили свой крик трижды, отчего у Эвви зазвенело в ушах. Ей потребовалось какое-то время, чтобы осознать, что они кричали «Да здравствует император!»
Когда они замолчали, император покинул свой трон, и сошёл к подножью возвышения, где самые близкие солдаты могли его видеть. Двое облачённых в чёрное магов шагнули вперёд, чтобы встать у него по бокам. Затем он поднял руки, и заговорил.
Камни на шеях магов запылали. Голос императора прокатился по полю подобно грому. Он восхвалял их силу; он восхвалял их повиновение ему и богам Гьонг-ши. Он обещал своим воинам битвы, и честь, и рассказы для их внуков. В конце он прокричал:
— Смерть врагам Янджинга!
Все стоявшие перед ним люди — к тому времени даже всадники спешились — пали, упершись ладонями и коленями в землю. В полнейшей тишине они девять раз коснулись лбами земли. После девятого раза они так и застыли в этой позе.
— Я начинаю по-настоящему ненавидеть эту церемонию, — тихо пробормотал Браяр на имперском.
Император со своими магами пошёл прочь, огибая дальнюю сторону возвышения. Остальные маги и дворяне потянулись с возвышения вслед за ним.
— Мы должны пойти следом? — спросила Розторн у Парахана.
— На меня возложили ответственность за эскортирование вас в Зал Имперских Приветствий, — объяснил рослый мужчина. — Мы ждём, пока толпа рассосётся. Тогда и пойдём.
— Почему он не поприветствовал нас здесь? — поинтересовалась Эвви.
— Могу предположить, что он хотел, чтобы вы полюбовались одной из его армий, — вкрадчиво ответил Парахан. — Он любит хвастаться ими перед посетителями.
Какое-то время все молчали. Эвви гадала, только ли она одна затаила дыхание после слов Парахан, когда Розторн произнесла:
— Это была только одна из его армий?
— О, да, — тихо сказал Парахан. — Конкретно эта — от Центрального Янджинга. Я также видел армии Северного Янджинга и Южного Янджинга. Южная гораздо больше. Мне говорили, что северная тоже была гораздо больше, пока он не решил сражаться сразу с тремя соседними государствами.
— Почему он показывает тебе все свои армии? — спросил Браяр.
Парахан покачал головой:
— О, я тут ни при чём. Он перед всеми любит хвастаться этими армиями. Он напоминает своим друзьям, что он — страшный враг, а врагам даёт понять, что им лучше сдаться.
— А гостям? — спросила Розторн. — Наш дом, Эмелан, ему ни друг, и ни враг. Зачем показывать их нам?
Парахан ответил:
— Чтобы вы всем встречным рассказывали об увиденном.
Глава 3
Представили их не сразу. Парахан сопроводил их в отведённый для них гостевой павильон, где их ждала янджингская трапеза. Однако прежде, чем они смогли поесть, обслуживавшие их служанки сняли с них то, что Браяр насмешливо называл «одеждой для просмотра армии». Вместо этого они были одеты в свободные халаты, чтобы можно было есть, не опасаясь испачкать дорогие шёлковые и льняные вещи.
Розторн не была уверена, что её радовало больше — более прохладная одежда, или еда. Она боялась, что ей придётся пойти на официальное представление с желудком, в котором кроме кокосовой воды ничего не было. Теперь, устроившись за низким столиком скрестив ноги, она осознала, что Парахан собирался отойти в сторону вместе с обслугой обеденной комнаты.
— Присоединяйся к нам, пожалуйста, — сказала она. — Я не смогу ни куска в рот взять, если ты будешь стоять над душой.
Слуги защебетали, шокированные тем, что их гости могли попросить пленника есть вместе с ним, но замолкали, когда Розторн ловила их взгляды. Парахана не нужно было приглашать дважды. Он мгновенно сел на корточки рядом с Браяром, и взял себе бобового супа, жареного гуся, засахаренных в мёде вишен, и печёной ягнятины. Розторн вскоре заметила, что слуги были очень рады давать Эвви жареные кексы, засахаренные ягоды ююбы, и разные прочие сладости, при этом полностью игнорируя Парахана.