— Война, — так же тихо ответил я. — Ядерная война.
— С кем? С Америкой? — удивленно переспросила она, переведя недоуменный взгляд с меня на Кузнецова.
— Нет, с темными силами. Каким-то внешним злом, — продолжил я. — Как ты себя чувствуешь?
Анна не ответила, а лишь села и обвела глазами темнеющую местность, в которой слегка угадывался коттеджный поселок, находящийся здесь до удара.
— Матерь Божья и пречистые берегини, — вырвался у нее возглас, от которого Николай скривился как от глотка уксуса.
— По-о-оче-е-ему-у-у я не сдохла! — раздался протяжный голос Оксаны.
Она осталась лежать на спине и смотрела на мутное от темно-серых, почти черных облаков небо, грозящее разразиться снегопадом.
— Потому что сдохла давно, — ответил ей дед Семен, перенесясь поближе к костру. — Привыкай. Я вон за свои века уже обвык.
Последней из сна вышла Ольха. В обличье дикой кошки она с детской непосредственностью подскочила к нам и начала обнюхивать вещи, тыкаясь мордочкой во все подряд и осторожно ступая мохнатыми лапками, пока не уселась мне на колени.
Мелкое создание по кличке Форя сунула себе в карман Оксана, сказав, что оставит у себя вместо морской свинки. Неживой свинки.
Раздался щелчок пальцами. Я поднял глаза. Бесовка, не глядя, ткнула пальцем в центр площадки. Здоровенный парень с улыбкой победителя лотереи на миллион долларов быстрым движением снял с плеча огромный рюкзак и, поставив на землю, стал сноровисто доставать оттуда зеленые картонные коробки с нарисованными на них звездами. Это был войсковой сухой паек. Здоровяк, после того как опустошил мешок, подхватил одну коробку и полоснул по ней охотничьим ножом, потом достал оттуда маленькую упаковочку с паштетом. Деликатес он так же быстро открыл и, воткнув в него пластиковую вилку, протянул своей госпоже. При этом встал на колено, словно перед королевой, а голову склонил вниз.
— Это что за шизофреник? — спросила Оксана.
Она лишь повернула голову, не вставая, и из такого положения наблюдала за происходящим.
— Вот это, я понимаю, борьба феминисток за свои права в действии, — хохотнула Ангелина, осторожно поддев свою коробку носком ботинка и пододвинув поближе.
Только потом она взяла паек и распаковала.
— Задницу слабо оторвать? — зло буркнул я, наклонившись за двумя рационами сразу для себя и Игоревой.
— Лень, — отмахнулась от меня Ангелина.
— Ты не забывай, что это на сутки. Сожрешь сейчас за один присест.
— Этой худобе такого на год хватит, — подхватил Николай. — Она, поди, как Дюймовочка, по ползернышка ест.
— Нормально я ем. Я, между прочим, фитнесом занимаюсь.
— Так кто-нибудь ответит, что за цирк происходит? — снова подала голос Оксана.
— На дворе Третья мировая, постапокалипсис, а это инопланетянка, — ответила Фотиди, намазывая на сухую галету овощную икру. — Сейчас бы кипятку. Можно было бы тогда чай заварить.
— Да где ж я тебе котелок найду? — возмутился Николай.
— Сейчас найду, — отозвалась Анна и с шумом сдвинула какую-то отломанную доску, на поверку оказавшуюся дверцей от кухонного гарнитура.
Анна отодвинула обломок и достала большую алюминиевую кастрюлю. Та была слегка помята, но без дырок. Она нагребла туда снега с горкой и поставила на костер, подкинув в огонь деревяшек и картонных упаковок от пайка. При этом она провела пальцами над емкостью и шевельнула пальцами. Я произвел идентификацию заклинания, оказавшегося стерилизатором и сорбентом одновременно. Теперь талую воду можно было пить, даже если туда упало нечто несъедобное.
Через пятнадцать минут в кастрюле забурлило.
Снова щелчок пальцев, и здоровяк достал из специального кармана на своем рюкзаке упаковку одноразовых стаканчиков. Совершенно игнорируя раскаленный вид кастрюли, он поднял ее за горячие ручки и налил в два стаканчика кипятка. Меня аж передернуло. В один он добавил порошковый кофе, а потом снова последовало коленопреклонение, на сей раз с напитком.
— Сам поесть, — приказала бесовка, и парень поспешно начал открывать мягкую банку консервов с соленым шпиком.
— Да что ж такое, — запричитала Анна и подскочила со своего места, а потом схватила сопровождающего бесовку за руки и повернула ладони так, чтоб осмотреть. Стали видны волдыри. Парень молча смотрел на них и все так же улыбался.
— Зачем вы его мучаете?
— Он раньше быть хье, быть таким, как ты или он, — снизошла до ответа бесовка. — Он умереть. Я купить. Мастер делать из него держак. Потом я сюда. Мне нужен слуга. Мастер снова делать его хье. Он мой предмет.