Он еще в юности увлекался древними системами мер, с увлечением читал книгу Смита «Наше наследие в Великой пирамиде» («Our Inheritance in the Great Pyramid») и «был полон решимости выяснить, верны ли теории Тейлора и Смита относительно Великой пирамиды»[113]. Петри проявил большую объективность при описании конструкции пирамиды, чем многие другие исследователи, отмечая как просчеты, так и достижения строителей, не говоря уже об общем уровне мастерства.
В конечном итоге ему удалось обнаружить несколько облицовочных плит, а также раскопать основание пирамиды. Петри выяснил, что облицовочные камни весом до пятнадцати тонн были изготовлены с необыкновенным мастерством, что соответствовало описанию Говарда Вайза. Поверхности плит были настолько ровными, а их форма столь близка к квадратной, что толщина известкового раствора между ними в среднем не превышала толщины человеческого ногтя, или 1/50 дюйма на площади 35 квадратных футов.
Петри обнаружил, что среднее отклонение облицовки от прямой линии составляло не более 1/10 дюйма на длине 75 дюймов. Такая невероятная точность эквивалентна самым современным оптическим поверочным линейкам.
Как отмечал сам Петри: «Точно соединить между собой такие камни — сама по себе очень сложная работа, но сделать это с раствором в зазорах почти невозможно; это можно сравнить с точнейшей работой оптика на площади в несколько акров».
Состав раствора был настолько совершенным, что по прошествии тысячелетий, когда даже камни начали трескаться, он продолжал держаться[114].
Тщательные измерения и вычисления Петри, как при детальном исследовании облицовочных камней и раствора, звучали смертным приговором теориям Тейлора и Смита.
Если длину основания измерять «не по границе угловых впадин, как делал Смит», а по краю угловых облицовочных плит, расположенных на 20 дюймов выше, то получится 9069 дюймов, а не 9140 дюймов, как у Смита. Петри также отверг предположение Смита (и Ньютона) о том, что при постройке пирамиды в качестве единицы измерения использовался локоть, равный 25,025 дюйма, и доказал, что строители пользовались гораздо меньшим «царским» локтем, равным 20,63 дюйма. В этом случае основание пирамиды равнялось 440, а высота 280 локтям. «Это подтверждает теорию Тейлора в том смысле, что пирамида должна была символизировать шар при помощи довольно точного значения числа π — 22/7 или 3,14289 — но опровергает предположение Смита о том, что периметр пирамиды символизирует число дней в году. Новые вычисления давали лишь 362,7 дня»[115]. Ученые бросились хоронить теории Смита. Скрупулезные измерения и рисунки Смита полетели в мусорную корзину. По мнению Томпкинса, «если бы не тщательный анализ некоторых добросовестных ученых, Смит и Тейлор разделили бы судьбу Парацельса и Месмера, которые в исторических трудах были низведены до роли шутов»[116].
Дэвид Дэвидсон начал заниматься «пирамидологией» с намерением опровергнуть гипотезу «пирамиды как библейского пророчества». Но закончил он тем, что примирил Тейлора, Петри и Смита. Отметив, что сам Петри обратил внимание на легкую вогнутость граней пирамид, он «указал, что Петри не сумел распространить эту кривизну тела пирамиды на измерения внешней облицовки. Если бы это было сделано, то периметр основания пирамиды соответствовал бы теории Смита относительно продолжительности солнечного года с точностью до четырех знаков после запятой»[117]. Эта вогнутость удивительным образом соответствует фотографии, сделанной британским бригадиром П. Р. К. Гроувсом (см. рис. 1).
В любом случае работы Дэвидсона послужили толчком к тому, чтобы эзотерические интересы (см. следующую главу) объединились с серьезной наукой против общего врага: гипотезы «гробницы Хуфу». После исследований Дэвидсона все мыслимые математические и физические корреляции были проверены и в большинстве случаев подтверждались.
114
Peter Tompkins, Secrets of the Great Pyramid (New York: Harper and Row, 1971), p. 105.
116
Peter Tompkins, Secrets of the Great Pyramid (New York: Harper and Row, 1971), p. 107.
117
Peter Tompkins, Secrets of the Great Pyramid (New York: Harper and Row, 1971), p. 108.