– Как раз из-за травмы рабочего и задержались. Нас на шоссе машина должна ждать.
Чтобы успеть, сокращаем время отдыха. Передвигаемся практически в авральном режиме.
– Врача у нас нет, – посочувствовал капитан, – а санинструктор в таком деле помочь не может. Сильно болит?
– Сильно, – пожаловался хромой. – Зубы стираю, когда стискиваю.
Шереметев снял с пояса свою индивидуальную «аптечку», вытащил два имеющихся в наличии шприц-тюбика пармедола и протянул ему:
– Только не сразу оба. Это обезболивающее, пармедол. Умеете пользоваться?
– Спасибо, – поблагодарил рабочий. Ему, видимо, трудно было не только ходить, но и говорить, потому что при разговоре лицо его искажалось в гримасе боли. Видимо, нога в самом деле была сломана.
– Спасибо, – ответил за него профессор. – Сумеем. Так мы можем успеть дойти до шоссе вовремя.
– Для вас – двое суток пути, – предупредил Григорий Владимирович.
– А для вас? – зачем-то спросил профессор. Может, хотел приравнять свой переход к армейскому?
– По норме – десять часов, – сухо произнес капитан, – мы успеваем практически за восемь.
В это время, разрывая ночное спокойствие, на правом фланге засады, метрах в полста от тропы, раздалось несколько автоматных очередей. Все повернули головы в ту сторону, и начальник штаба сказал:
– Разбирайся тут, я посмотрю, что там у Медведя… – И почти побежал поперек перевала, на ходу готовя автомат.
Шереметев слушал беспорядочную стрельбу, но сразу определил, что стреляют только с позиций спецназа, а ответных очередей выделить не сумел. Путники, остановленные на перевале, явно забеспокоились.
– Надеюсь, не по нашим волкам стреляют? – с задумчивым видом заметил профессор.
– Сомневаюсь, что ваши волки туда ушли, – ответил капитан. – Кроме того, мои солдаты не будут стрелять просто так, ради удовольствия. Значит, есть в кого стрелять. Если там и появились волки, то только двуногие. Больше ничего сказать не могу. Просто не знаю. Вы, кстати, никого поблизости не встречали?
Задавая вопрос, он одновременно переписывал с паспортов данные на рабочих экспедиции в свою записную книжку. Даже имея профессиональную память военного разведчика, Григорий Владимирович не был уверен, что точно запомнит труднопроизносимые для него имена, отчества и фамилии людей другой национальности, и потому предпочел не бравировать памятью, а воспользоваться записной книжкой.
– Здесь места не сильно обитаемые, – сказал профессор. – Весной чабаны отары на пастбища гонят, а в начале осени гонят назад. Больше здесь никого не бывает.
– Вам повезло. В здешних горах укрывается крупная банда. Хорошо, что вы с ними не встретились. Ладно. Я попрошу вас не задерживаться. Продолжайте путь, и поторопитесь, несмотря на сложности. Возможно, здесь скоро будет бой. Шальные пули начнут летать.
– К бою! К бою! К бою! – передавали голоса по цепи с правого фланга.
– Слышали? – поторопил Шереметев. – Покиньте перевал как можно быстрее. Я не могу за вас отвечать, мне своих забот хватает.
– Удачи вам, – кивнул профессор Идрисов, сделал знак своим спутникам, поправил на плече ремень ружья и первым двинулся по тропе…
Капитан Шереметев провожал путников взглядом и вдруг поймал себя на мысли, что ему отчего-то хочется дать в эти спины несколько автоматных очередей. Хотя бы по очереди на каждую спину. Больно кольнуло осознание того, что с каждой командировкой на Северный Кавказ стрелять в людей ему хочется чаще. Это в принципе ненормально, наверное, начали сдавать нервы. Офицер спецназа – не абрек и не имеет права стрелять без крайней на то необходимости. Следовало срочно брать себя в руки и сжать нервы в кулак, пока они совсем не разошлись.
Фигуры работников экспедиции под светом луны торопливо удалялись. Но долго наблюдать за уходящими тоже надоело, тем более что темнота уже начала скрывать их очертания.
Наконец в ответ на стрельбу спецназа послышались и ответные активные автоматные очереди. Значит, начинается бой. Бандиты подошли и, как планировалось, нарвались на засаду. Но путь для них открыт только в одну строну, надо было или погибнуть, или прорваться. Они, естественно, стремились ко второму. Спецназ же не хотел дать им такую возможность.
– К бою! – повторил капитан общую команду, уже прошедшую по цепи, хотел уже сам привычное место среди камней занять, как вспомнил вдруг о солдатах, отправленных в засаду на тропу, и вышел на открытое место, чтобы сделать им знак.
В ответ на поднятую руку командира роты и на многократное сжимание и разжимание кулака, что означало команду «Ко мне!», трое бойцов вышли слева от тропы и быстро двинулись в сторону Шереметева. Но с другой стороны, где тоже должны были прятаться трое солдат, никто выйти не поторопился. Капитан повторил свой знак, хорошо знакомый всей роте, но за камнями стояла тишина. Кричать и звать нельзя, чтобы не обнаружилось место расположения основной засады.