Берни впервые увидела, что Маркус близок к срыву. Он всегда был таким сдержанным и замкнутым, но он был человеком, и его единственной слабостью был его друг. Его брат. Она выпустила несколько очередей в направлении главного источника стрельбы и добилась некоторого затишья. Взглянув на Карлоса, она увидела, что он сумел дотянуться до сумки на поясе. Теперь его ранили в грудь — справа, там, где грудная мышца соединяется с плечом. Эта свежая рана не остановила Карлоса: он продолжал что-то искать в сумке. Рука двигалась медленно и с явным трудом, однако Берни догадывалась о его цели. Вскоре она увидела зажатую в пальцах гранату.
"Проклятие! Я слишком хорошо знаю вас обоих.
Тебя и Маркуса. Но даже если ты готов умереть ради друга, это еще не означает, что ты должен так поступать".
— Карлос, подожди! — крикнула она. — Держись!
Маркус, похоже, не видел гранату. А Карлос уже возился с чекой.
— Мы идем, парень.
Кровавая лужа под ним стала еще больше. Несправедливо, что Карлос до сих пор был в сознании. Только от потери крови он уже давно должен был отключиться. Берни выругалась.
— Ради всего святого, Маркус, пристрели меня, — взмолился Карлос. — Я не вынесу этого. Я не могу выдернуть чеку. Застрели меня. Я не хочу, чтобы ты из- за меня погиб.
Маркус замер. Берни показалось, что он уже никогда не сдвинется с места.
"Черт! Посмотри, в каком он состоянии. Бедный мальчишка. Он не выживет, даже если мы до него доберемся. Если Карлос не в состоянии сделать это сам, если этого не может сделать Маркус, значит, это сделаю я".
— Чушь! — бросил Маркус.
Голос Карлоса заметно ослабел:
— Тебя убьют. Уходи. Пожалуйста. Я не могу тебе этого позволить. Убирайся отсюда.
Берни была отличным снайпером — такова ее работа. А Маркус не переживет, если застрелит лучшего друга. Она это понимала.
"Лучше пусть он ненавидит меня, чем себя…"
Она подняла автомат и совместила сетку прицела со лбом Карлоса. Она глядела на него в фас. Лучше бы он отвернулся — и не только из-за того, что ей было трудно смотреть в его глаза. Она хотела сделать один точный выстрел. Берни мысленно провела линию на уровне глаз и вокруг всей головы. Единственный выстрел сзади или сбоку принес бы ему мгновенное избавление. А теперь ей придется попробовать спереди.
"Проклятие!
Карлос, дорогой… просто прикрой глаза. Все хорошо".
Через пару мучительно долгих секунд Маркус снова вернулся к жизни и обрел свой обычный сдержанный тон:
— Прекрати молоть чепуху, Карлос. Мы вытащим тебя отсюда.
Он даже не помедлил, не попросил ее прикрыть огнем. Он просто встал с коленей и, пригнувшись, выжидал подходящего момента.
В этом весь Маркус. Он твердо решил это сделать.
— Упрямый идиот, — произнес Карлос. — Ты же лучший из нас. Не могу позволить тебе совершить глупость.
И в этот момент Карлос выдернул чеку.
Берни казалось, что она находится гораздо дальше. На голову дождем обрушились осколки бетона и комья земли, а потом мост рухнул. Маркус взревел от ярости и горя. Но продолжал идти. Он со всех ног бросился к телу. Берни, встав на колени, безостановочно стреляла, стараясь охватить как можно больший участок вражеских позиций. По какой-то непонятной причине она думала не о том, что ее в любую секунду могут убить, а о том, что принесет Маркус. Она не хотела смотреть. И продолжала стрелять. Очнулась Берни, только когда Маркус, разбрызгивая воду, перебрался через канал и рухнул рядом с ней.
— Возвращаемся, — сказал он. — Я привезу тело Карлоса домой.
ПУНКТ СБОРА ПЕРЕД ЭВАКУАЦИЕЙ НА БЕРЕГУ МОРЯ, В ТРЕХ КИЛОМЕТРАХ ОТ МЫСА АСФО
Берни Матаки стала солдатом в восемнадцать лет и двадцать один год носила бронекостюм. Она видела много случаев гибели мужчин и женщин.
Иногда они умирали быстро, иногда нет. А иногда, как Маркус Феникс, они умирали чуть-чуть и еще долгие годы продолжали двигаться. Маркус, стоявший сейчас на коленях на берегу моря в ожидании эвакуации рядом с останками лучшего друга, завернутыми в длинную шинель, был уже совсем не тем мальчиком, с которым она сходила с десантного корабля. И никогда уже им не будет.
В наушнике раздался треск, затем послышался голос:
— «Померой», центр, вызывает Матаки. «Ворон» вылетел к вашей позиции, расчетное время прибытия — через четырнадцать минут. Мы перебрасываем вас на «Померой». Лазарет «Калоны» переполнен ранеными из роты "С".
— Поняла вас, «Померой». — Проклятие. Возможно, на «Померое» условия лучше, чем на «Калоне», но там находится и Адам Феникс. Она бросила взгляд на Маркуса — слышал ли он разговор? Но он никак не отреагировал на это известие. — У нас остался только один серьезно раненный. Раздроблена нижняя часть ноги, большая кровопотеря, но повязка наложена, и его состояние на данный момент стабилизировалось.
— Мы предупредим хирурга. Отличная работа, тиранцы. Боты доставлены на базу, сухие, и ими занимаются лучшие специалисты.
Она не могла не спросить. Невозможно предугадать, как Маркус перенесет еще какие-то плохие известия. Им всем приходилось терять лучших друзей — с этим трудно смириться, но Маркусу сейчас было хуже всех.
"Да, я должна была застрелить Карлоса. Но я этого не сделала. И Маркус был прав, стараясь его спасти. И никто не слышал нашего разговора, так что… дело закрыто".
— А как там Дом Сантьяго? — спросила она. — Он выбрался?
— Настоящий герой. Вытащил несколько человек из воды, сбил «Химеру» и загнал «Марлина» в грузовой отсек «Ворона». Он будет представлен к медали.
Берни чуть не заплакала от облегчения.
— Ему еще никто не говорил о брате?
— А он ранен?
— Да, боюсь, что так. Я бы не хотела, чтобы Дом узнал об этом от кого-нибудь другого. Ни слова, ладно? Мы сами ему скажем. Надо, чтобы он узнал обо всем от нас. Это внутреннее дело полка. — Да, она сама обо всем расскажет Дому. Маркус сейчас не в том состоянии. — А майор Хоффман? — спросила Берни.
— Можете мне не верить, но он в данный момент чистит свой «Лансер». Странный тип. «Померой» закончил.
"Странный. Нет, грустный. Бедный старый Вик".
Берни взяла за правило заранее узнавать, что может взволновать или сломить служивших под ее началом бойцов. Маркус явно не был намерен вернуться в лоно тесной и дружной семьи. Он сидел все в той же позе — подогнув колено, опустив голову, одной рукой прикрывая глаза, а другой касаясь того, что она не могла назвать иначе как свертком. Берни подошла и положила руку ему на спину. Она несла хорошие новости, но они могли ранить его еще сильнее.
— Маркус, — заговорила Берни, — я только что узнала, с Домом все в порядке. Он тоже отличился.
Некоторое время Маркус не отвечал и на его лице не шевельнулся ни один мускул. Оставшиеся десять мужчин и женщин из роты «С» притаились под наклонной скалой и ждали прибытия "Ворона".
— Да, Дом прирожденный боец, — сказал он наконец.
— Я скажу ему, не беспокойся.
— Нет, это мой долг. Я тоже Сантьяго. Они всегда так говорили. Почетный член семьи.
— Ты уверен, что справишься?
Конечно, Маркус — большой и сильный парень, воплощение настоящего солдата. Но каким бы грозным он ни был, Берни он всегда казался сломленным. Казалось, он все время что-то ищет, что-то такое, в чем отчаянно нуждается, — одобрение, признание, привязанность, и все это он получал от Карлоса и Дома. А теперь, когда Карлоса больше нет, он словно съежился и стал вдвое меньше.
— Мы дружили с самого детства, — заговорил он. — Он, я и Дом. И в их семье я проводил больше времени, чем у себя дома.
"Да, ты был одиноким ребенком. Это можно прочесть по твоему лицу".
— Мне очень жаль, милый. — Она больше не могла говорить с ним как с солдатом. Сейчас для Берни он был убитым горем ребенком. — Правда мне жаль.
Маркус снова опустил голову на колено. Берни решила, что он так и останется до самого приземления «Ворона», наедине со своими мыслями, а потом поднимется и станет таким, каким был всегда. Он никогда не показывал своих чувств. Но плечи Маркуса вдруг задрожали, а потом дрожь овладела всем телом, и все это без единого звука.