То есть формирование, поддержание и укрепление брэнд-мифа об учителе-сенсее-гуру, по которому считается, что основатель школы есть недостижимый идеал, чей авторитет непререкаем и чьи способности и мастерство априори являются недостижимыми.
То есть ортодоксально догматичный Восток изначально устанавливает потолок, выше которого ученикам прыгать не принято и невозможно. При этом, с одной стороны, мы видим шлейф заоблачности и непререкаемого совершенства мастера-основателя, с другой — слышим пространное изречение: «Совершенству предела нет».
Получается парадокс — совершенству предела нет, но до определенных пределов…
Великие мастера на то и великие, что повторить никто не может и не сможет.
Почему?!
Да потому, что их мастерство обросло домыслами, мифами и легендами, которые и поддерживают абсолютную неповторимость гуру (не дай бог, кто-то повторит — и конец величию мастера).
В свете такой ситуации в современных восточных БИ нелепо рассуждать о сохранении истинных традиций, ибо нынешний концепт непререкаемости мастера абсолютно противоречит первоисточникам, например основной мысли трактата Хакагурэ: «Беспринципно считать, что ты не можешь достичь всего, чего достигли великие мастера Мастера — это люди, и ты — человек».
Как ни странно, но в нашей отечественной традиции испокон веку считалось, что плох тот мастер, чьи ученики не превзошли своего учителя.
В нашей же традиции наставникам свойственно гордиться своими учениками и их мастерством В этом мудрость Севера — ученик должен пойти дальше учителя.
Таков мир. Таковы законы развития любого вида человеческой деятельности.
Иначе — деградация.
Мы часто цитируем восточные мудрости, мало задумываясь как над их сутью, так и о целесообразности применения этих мудростей к собственному менталитету и исторически сложившимся национальным традициям. Повторяя цитаты как попугаи, мы даже не прикладываем к ним элементарную линейку логики, без которой любое цитирование выглядит по меньшей мере смешным Например, четыре способа поведения с противником, распространившиеся сегодня от Востока до Запада. Да, именно четыре способа, один из которых представляет собой рецепт лучшего способа победить.
1. Лучший способ выиграть бой — это уклониться от боя. (Уклонись от боя и живи с позором либо хорони тех, кого должен был защитить.)
2. Используй силу противника. (И молись, чтобы это получилось.)
3. Используй слабость противника (если разглядишь ее и не дашь увидеть свою.)
4. Лиши своего противника его противника (если умеешь исчезать и становиться невидимым).
Понятно, что эти мудрости, выглядящие красиво в формате слов, весьма и весьма проблематичны в практическом исполнении. Поэтому адепты разнообразных искусств годами учатся уклоняться, использовать силу или слабость и становиться невидимыми. К сожалению, годы обучения, кроме высокого самомнения, не приносят ожидаемых результатов. И это естественно, потому что языком болтать — не мешки ворочать.
В чем же тогда дело? А в том, что изначально данные принципы принадлежали искусству ведения дискуссий.
Именно ораторско-полемическое искусство позволяет побеждать, уклоняясь, используя аргументацию (силу), используя слабость (некомпетенцию), и исчезать (становясь на его точку зрения).
Что же касается физического мира, то ни мудрость Востока, ни затейливые мифы, ни «высокие энергии» до сих пор не заменили старого боевого принципа победы (точнее, приобретения шанса победить). И принцип этот давно известен и тысячи раз проверен за всю историю человечества, начиная с древних сражений и кончая нынешними уличными драками.
5. Противопоставь силе противника свою силу-опыт, умение-тактику или техническое оснащение-оружие.
Иных методов в этом мире, увы, не существует, как бы нам ни хотелось верить в таинственные восточные сказки.
Один из распространенных мифов об искусстве владения мечом утверждает, что особое почитание меча и высочайшее мастерство предполагают исключительно бережное отношение к оружию, не допускающее подставления клинка под вражеский удар. Настоящий мастер, дорожащий своим оружием, будто бы отводил вражеские удары исключительно плоскостью клинка, и никак иначе.
Я могу предположить, что собственная жизнь была этим мастерам менее дорога, чем их драгоценный меч. И я могу поверить, что целостность меча была более приоритетной задачей, чем целостность собственной головы. Но я не могу понять, откуда взялся такой миф, если японские изображения содержат совершенно иную информацию.