— Да-а, — печально протянул тот, что во флотском. — Как тебя зовут? Коля? Ну а меня так и кличут в отряде: Сергей Моряк. А это — Саша Реутов. Мы должны продолжать свое дело, но как же ты тут останешься один…
— Подожду еще дня три и пойду искать! — решительно заявил Коля.
— А еда у тебя есть?
— Рыба, — нахмурился Коля, потому что эта еда ему уже в глотку не лезла. — Сплел из лозы заставку и перегораживаю протоку. Тут рыба хорошо идет. — И вдруг оживился: — Хотите, я вам дам щуку? Сегодня поймал. Огромная!
— Ты оставь про щуку, — хитро прищурившись, сказал Реутов и снял с плеча вещмешок. — Скажи лучше, сколько ты дней без хлеба?
Коля потупился. Сказать правду, начнут отдавать все, что у них есть. А им самим-то где взять? Вон сколько брели по безлюдному болоту. Да и впереди, вдоль Припяти, ни сел, ни хуторов.
Пока он раздумывал, партизан достал из вещмешка окраец черного, в сухарь превратившегося хлеба и подал ему.
— А себе? — робко спросил Коля, двумя руками ухватив краюху.
— В отряде кое-что еще есть. Размочи и ешь, мы еще дадим, если пойдем мимо.
— Да, по-моему, его надо взять с собой, — сказал Моряк. — Что он тут один, ведь пропадет.
— Нет! — решительно возразил Коля, засунув краюху за пазуху. — Пойду искать Веру.
— Вон ты какой! — качнул головой Моряк. — Верность и у нас, у партизан, в большом почете. — И, немного помолчав, спросил: — А ты правда знаешь тропу к Припяти?
— И к Припяти и к сараю знаю, — подтвердил Коля.
— Это еще что за сарай? — насторожился Моряк.
— На болоте сарай стоит. При польских панах была там и хата, жили пастухи. А когда пришли Советы, учитель сказал, что там люди дичают, и ту хату перевезли в село. Мы с Верой хотели зимовать в сарае. Уже собирались обмазывать да печку ладить.
— Саша, тогда ты иди к нашим. Скажи, что нашли проводника. А мы тут пока уху приготовим.
— Слушаюсь, товарищ командир! — козырнул Саша и ушел.
— Так вы командир партизанского отряда? — удивленно спросил Коля.
— Показывай свою щуку, — сказал вместо ответа Моряк. — Она как, сантиметров на двадцать?
— Да вы что? Стал бы я называть ее щукой, если б такая коротель попалась! — с обидой сказал Коля и повел партизана туда, где оставил свой улов.
Ногой опрокинул корзину, и оттуда выскользнула в траву толстая, как полено, длинная рыбина.
Пока Моряк любовался щукой да мелкой рыбешкой, которой было половина корзины, Коля исчез.
— Коля! — окликнул его партизан. — Коля! Николай!
Оглядевшись, Моряк не заметил ничего похожего на жилище, где мог бы укрыться подросток, и уже подумал было, что тот сбежал, как вдруг из-под поваленной на поляне березы выскочил его юный друг с луковицей и щепоткой соли.
— Откуда ты? — изумился Моряк.
— Там у меня курень, — Коля рукой показал под крону обрушенной березы.
— Это сестра додумалась так замаскироваться?
— Да нет, — снисходительно улыбнулся подросток. — Вера хотела растянуть брезентину между двумя ольшинами. А я, как увидел целый стожок из листьев березы, сразу понял, что лучшей маскировки не придумаешь!
— Ну и ну! — покачал головой Моряк. — Главное, что за два месяца ты и тропки не протоптал. Все как надо, по-партизански ходишь — следа не оставляешь.
— Я еще и по-пластунски умею. Только стрелять не научился, — и Коля с надеждой посмотрел на автомат партизана.
НЕУТОМИМЫЙ ПРОВОДНИК
Солнце упало в лес и догорало огромным ярым костром. И казалось, на земле два костра. Один — этот большой, жгуче-красный в темно-синем лесу. А другой — на маленькой полянке среди кустов ольхи — голубоватый, с оранжевыми язычками пламени, бойко бегающими по черному ведру. От этого костерка вкусно пахнет ухой. У огонька сидят двое и думают каждый о своем. Моряк мысленно поторапливает где-то там бредущих товарищей, чтобы засветло выбрались из болота. А подросток ловит каждый шорох в кустарнике — не идет ли сестра. Ведь если Вера вернется, когда у костра соберется целый отряд, она и близко не подойдет, испугается. Ночью она не поймет, что это свои…
— Ты о чем задумался? — тихо спросил Моряк.
Коля внимательно посмотрел на гладко выбритое лицо командира и сказал не то, что думал:
— В селе была немецкая листовка. На ней партизаны нарисованы голые, как дикари, борода до коленей, грудь волосатая, ноги лохматые. Сидят у костра, мосолыги обгладывают. Да только повесили на стенке школы эту картинку, а партизаны тут как тут. Кавалерийский отряд. Все чистенькие, как на параде. И ни одной бороды. Полиция в лес удрала. А девчата целый день плясали да песни пели с партизанами. Вы вот тоже, хоть и по болоту пять дней пробирались, а не обросли. Бритые, подтянутые, только обувка грязная. Так по трясине без этого не пройдешь.