- Я пошлю кого-нибудь позаботиться о нем, - заявил он. Следует предать его земле.
- Зачем? - воинственно спросил Старбак.
- Чтобы ободрить бригаду, конечно же, - ответил Хинтон, покраснев оттого, что произнес подобное. Он повернулся, чтобы взглянуть на большой столб дыма, поднимавшийся из-за леса от костров полевых кухонь северян. - Приглядывай за янки, Нат. Они еще не разбиты.
Но этим утром янки не проявляли враждебных намерений. Их пикеты пробовали продвигаться вперед, но послушно останавливались, стоило аванпостам мятежников открыть огонь, так что обе армии спокойно стояли в непосредственной близости друг от друга. Пошел дождь, сперва несильный, но после полудня зарядил не на шутку. Рота Старбака спряталась под деревьями на опушке леса под укрытием из покрытых дерном веток. Солдаты разлеглись под ним и смотрели на серую местность, по которой хлестал ливень.
В обеденное время, когда дождь перешел на моросящий, капрал Ваггонер попросил у Хинтона разрешения провести молитвенное собрание. После завершения сражения не предоставлялось возможности провести службу, а многие из легионеров хотели вознести благодарственные молитвы. Хинтон охотно дал свое согласие, и более пятидесяти солдат собрались возле побитых снарядами кедров.
Вскоре к ним присоединились и другие солдаты бригады, и к тому моменту когда дождь утих, под деревьями собралась почти сотня человек, слушая, как капрал Ваггонер читал Книгу Иова. Брат-близнец Ваггонера погиб в сражении у подступов к Ричмонду, и после его смерти Питер Ваггонер всё больше становился убежденным фаталистом.
Старбак не был уверен, что мрачная набожность Ваггонера пойдет на пользу Легиону, но многим из солдат нравилось слушать импровизированные молитвенные службы и библейские чтения капрала. Старбак не присоединился к их кругу, но отдыхал неподалеку, поглядывая на север, где между дальними лесами виднелась оборонительная линия янки - свежевырытые земляные укрепления, прерываемые поспешно установленными артиллерийскими батареями. Знакомые слова молитвы, хоть Старбак и признавал это с неохотой, действовали на него успокаивающе.
Эта идиллия была нарушена богохульственным возгласом сержанта Траслоу.
- Хрень Господня! - выругался сержант.
- В чем дело? - встрепенулся Старбак. Он было задремал, но теперь проснулся и вдруг увидел причину брани Траслоу. - О Господи, - произнес он и сплюнул.
Потому что полковник Свинерд не был мертв. Вообще-то, похоже, он даже не был ранен. На лице у него расцвел синяк, прикрытый широкополой шляпой, которую он, вероятно, подобрал среди брошенного на поле битвы хлама, и теперь полковник шагал сквозь строй бригады со свойственным ему волчьим оскалом.
- Он пьян, - сказал Траслоу. - Нам следовало вчера пристрелить засранца.
Голос Питера Ваггонера дрогнул, когда полковник подошел к импровизированному молитвенному собранию. Свинерд остановился у кружка присутствующих и безмолвно принялся разглядывать людей с раскрытыми библиями и непокрытыми головами, всех пугал его зловещий взгляд. Полковник всегда поднимал на смех эту посконную набожность, хотя до сих пор держал свое презрение на коротком поводке. Его зловещий вид убил молитвенное настроение, воцарилась мертвенная тишина. Ваггонер сделал пару храбрых попыток продолжить чтение, но затем умолк.
- Продолжай, - прохрипел Свинерд.
Вместо этого Питер захлопнул библию. Сержант Филлипс из постоянно уменьшавшегося арканзасского батальона майора Хаксалла встал, чтобы предотвратить неприятности.
- Может быть, хотите присоединиться к нашей молитве, полковник? - нервно предложил сержант.
Щека Свинерда подергивалась, пока он раздумывал над ответом. Сержант Филлипс беспокойно облизывал губы, а остальные закрыли глаза в безмолвной молитве. А потом, к удивлению всех присутствующих, полковник Свинерд снял шляпу и кивнул Филлипсу.
- С удовольствием, сержант, в самом деле.
Согласие полковника так удивило сержанта, что он не смог вымолвить ни слова. По рядам молящихся прошел шумок, но своего удивления вслух никто не высказал. Свинерд, на его лице теперь ясно выделялся синяк, был смущен внезапной тишиной.
- То есть, если вы примете меня, - добавил он неестественно робким тоном.
- Мы приветствуем любого, - сумел выговорить сержант Филлипс. Пара офицеров из кружка пробормотала свое согласие, но никто из них не обрадовался появлению Свинерда. Все в группе молящихся были убеждены, что полковник затеял тонкую игру, чтобы посмеяться над ними, но не могли понять суть этой игры и не знали, как ее остановить, поэтому неохотно поприветствовали его.