Пришлось пояснять более развернуто:
— На северах водится такой зверек — песец. Полярный лис. И название у него уж больно для нашего случая подходящее. Вот на какой участок БеПо придет, там врагу и наступит писец!
Народ рассмеялся и принялся смаковать новое слова и так, и эдак. Но тут, сидящий за столом Комаровский, слегка кашлянув, привлек внимание. До этого старик, просто улыбаясь, слушал наши вопли. Но сейчас обратился ко мне:
— Господин… извините, товарищ Чур. Ваше предложение достаточно интересное. Но уж больно хулиганистое. Понимаю, что сейчас, когда ломаются все устои это звучит свежо. Но вот когда-нибудь потом… Потом, когда в Российских школах станут изучать времена революции и ваши славные деяния, каково детишкам будет читать про «Писец»?
В этом месте народ офигел и заколдобился. Никто настолько далеко не заглядывал. А уж про школы и детишек, вообще даже не предполагал. Дед же, тем временем продолжил:
— А бронепоезд, это же словно сухопутный корабль. С пушками. С пулеметами. И имя ему надо подобрать чтобы всем было понятно — вот пришел надежный боевой товарищ, который всегда поможет и поддержит.
Тофимов помолчав секунду, хлопнул рукой по столу и воскликнул:
— Точно! «Боевой товарищ»!
Все загалдели, одобряя название, но я, глядя на Комаровского, предположил:
— Василий Августович, сдается мне, вы не закончили мысль?
Тот кивнул и хитро глядя на нас, спросил:
— Вот как вы друг друга обычно называете?
Кто-то уверенно ответил:
— Товарищи!
Дед качнул головой:
— За все время знакомства с вами, обращение «товарищ», я слышал раз десять. И это было в основном, во время отдачи или получения приказов. Или при обращении к незнакомым людям. Вот те мальчишки, что забирали меня из дома, обращались ко мне исключительно «товарищ». А все остальное время вы ко всем обращались — «братишка». Это почти то же самое что и «товарищ», но все-таки несколько ближе и теплее.
Во Августович дает! Молодец дед, все учел! Я подхватил:
— Плюс, это название подчеркнет, что бронепоезд передан Красной Армии именно балтийскими матросами, а ныне — морскими пехотинцами! То есть — «братишками»! И даже если мы уйдем в рейд, то «Братишка» всегда поддержит сухопутных в трудную минуту! — и повернувшись к внимательно слушающему народу предложил — Ну что, братва? Вариантов накидали много, так что давай голосовать?
В общем, ради такого дела мы даже остановку сделали. Тем более что спешить вроде как не резон. Надо чтобы сообщение о бронепоезде успело дойти, а то заявимся в Таганрог все такие красивые, а народ с переполоха начнет или воевать, или убегать. Лучше постоим какое-то время, развлечемся выбором имени для трофея.
И так как комиссар, могущий нас как-то вразумить, был далеко, а пафоса, как я уже говорил, не люблю, то на собрании всячески жег за понравившееся название. Поэтому и проголосовали почти единогласно и надпись с обоих сторон на бронированном паровозе нанесли. Благо уже почти пять утра, рассвело и света для художественной росписи вполне хватало. Так что теперь здоровенные буквы гласили что это не просто непонятно чей БП, а вполне себе военно-морской «Братишка». Чуть ниже был нарисован якорь и наш девиз полукругом — «Никто, кроме нас!». Теперь уж точно, красные не напугаются.
Заодно поели и избавили истомившихся пленных от кляпов. Давно очухавшегося Таргена решили в общую кучу не помещать, а оставить рядышком с нами. Все-таки фигура солидная — офицер для особых поручений, поэтому и сдадим его отдельно. По новой прикрепили флаг, который уже обзавелся тремя пробоинами от осколков, став настоящим боевым знаменем и неспешно покатили дальше.
Солнце уже стало потихоньку припекать, когда мы торжественно подъехали к большому двухэтажному зданию Таганрогского вокзала. И оно реально было здоровенным. Солидное сооружение, сделанное из красного кирпича, с большими окнами и декоративными балкончиками. Но все это великолепие разбивалось об отсутствие людей. Вот вообще никого не было видно. Только в дальней части перрона весело проводила время небольшая собачья свадьба.
Выйдя из вагона, мы остановились, крутя головами, а потом Трофимов, почесав затылок, предположил:
— Наверное не успели о нас сообщить вот люди и попрятались. Или еще спят. Время-то, еще шести нет.
Закуривая, ответил заместителю:
— Угу… Внутрь на всякий случай заныкались и глазам своим не верят. Но сейчас знамя разглядят, надпись прочтут, да появятся…
Словно в подтверждение моих слов, большая резная дверь входа отворилась и оттуда вышли трое. Железнодорожник в форме и два типа явно военного обличия. О! А одного из них я знаю. В Ростовском ЧК видел. Фамилия у него еще такая… Вспомнил — Галомаха! Игорь Галомаха. Я там насчет беспризорников выяснял, а он пришел докладывать, что его ребята завалили каких-то давно разыскиваемых бандитов. Чекист тоже меня признал и улыбаясь, распахнул объятия, шагая навстречу: