— Если вы сейчас шутите, то я вам этого никогда не прощу! Да я тебя просто пристрелю тогда, и плевать что потом будет!
Откинувшись на спинку лавочки, жестом указал рядом с собой:
— Ты сядь и не сепети. Стреляльщик… А я серьезен, как никогда. Война с немцами продлиться максимум полгода. Они уже сейчас на последнем издыхании, а к ноябрю союзники их додавят. Разнообразных белых… ну хер с ними, пусть еще на год хватит. А вот потом можно будет заняться тем, о чем тебе говорилось.
Покрасневший Берг присел и виновато произнес:
— Вы уж извините меня за эту вспышку… Просто… просто…
— Да ладно. Я понимаю. Ты очень хочешь мне верить и так же сильно боишься, что это окажется фикцией. Не опасайся. Мне действительно нужны люди для работы. И подойдет далеко не каждый. Вот ты, вроде, подходишь.
Перевозбужденный барон снова вскочил:
— Господин… виноват! Товарищ Чур! Если все действительно так как вы говорите, то располагайте мной полностью! — после чего, весьма органично перейдя на язык простонародья, добавил — Я ваш со всеми потрохами!
Улыбнувшись, я тоже поднялся и слегка двинув бывшего поручика в плечо ответил:
— Вот и добре. Теперь дело за малым — выжить да победить. А там и своими хотелками заняться можно. Ладно… засиделись мы с тобой. Пора к личному составу возвращаться.
Счастливо улыбающийся Женька лишь кивнул, но когда мы уже шли к броневагону спросил:
— Товарищ Чур, вот на митинге, вас называли одним из лучших командиров Красной Армии. Да и я слышал и видел, как вы действуете. То есть, сейчас вам открывается прямая дорога в штаб-офицеры, а то и в генералитет. Неужели, имея такие перспективы, после войны вы думаете уйти в отставку?
Я ухмыльнулся:
— Узко мыслите, барон. Зачем же сразу «в отставку»? Мы что — хуже англичан? У них там вполне себе действующие офицеры, легко могут заниматься самыми разнообразными делами. Лишь бы на благо Родины. Вот и у нас отряд будет таким же. Со всеми государственными льготами, гарантиями и выслугой лет. Только мы не строем ходить будем, а заниматься тем, к чему душа лежит.
У просто светящегося Евгения, судя по всему, было еще миллион вопросов, но мы уже дошли поэтому разговор пришлось прервать.
А дальше… ну а дальше занялись делами. В первую очередь необходимо было достать пару верховых лошадей и транспортное средство в виде пролетки или телеги. Одна пролетка у нас уже была, но мы в нее не помещались. Все-таки десять человек возвращаются обратно к батальону. Не пешком же нам топать? Да и в начале, нам до Покровки надо добраться. Посмотреть, как там Григоращенко с делами управляется. Ну и рассказать ему об изменениях в батальоне. Все-таки Матвей Игнатьевич вовсе не последний человек, а помимо того, что взводный, так еще и председатель матросского комитета. Вполне закономерно, с нами хотел увязаться Трофимов. Но я приказал ему дожидаться комиссара. А с Григоращенко я переговорю и пятерых людей на БеПо, он выделит сам.
В конце концов все нормально утряслось, и мы двинули в сторону Покровки, куда без всяких приключений и прибыли. Правда, уже в сумерках. Народу в деревне стало поменьше поэтому Матвей Игнатьевич разместил своих людей вольготно. Аж в пяти хатах. Ну и нам место нашлось.
Слухи о проделках отдельного батальона морской пехоты дошли уже и сюда, поэтому встреча была бурной. Бывший боцманмат жадно выспрашивал подробности и попутно хвастался достижениями. Он рассказал, что балтийская братва официально взяла над нами шефство и в конце прошлой недели прислала для батальона груз и тройку авторитетных товарищей. Груз, это две сотни новеньких тельников и двенадцать пар не менее новеньких сапог. Уж не знаю почему не ботинок, но подарок был шикарным. Щепетильный Григоращенко не мог не отдариться, поэтому отбывшим позавчера товарищам, в виде ответного дара, были вручены три маузера (один из которых бывший Гришкин) в деревянных кобурах и три комплекта формы морских пехотинцев. В общем, все остались довольными друг другом, только сейчас, Игнатьич несколько опасался реакции командира на разбазаривание батальонного имущества. Тем более, что гостей встречали хлебосольно, поэтому пили практически беспробудно. Вот председатель с пьяных глаз и расщедрился. А теперь, Григоращенко смущенно шаркал ножкой, в ожидании моего решения.
Но я успокоил взводного, сказав, что он сделал все правильно. Показал балтийцам что и мы не лыком шиты. Да и в дальнейшем надо будет слать братве разные ништяки, чтобы не забывали, и чтобы не думали, что мы тут словно бедные родственники. Хотя, после выхода завтрашних газет, так уже никто думать не станет.