— Винсент! Ты же женат на дочке президента, — покачал головой Эмил. — Как ты можешь быть настолько близоруким политически? Если Ниппон войдет в состав Республики, он займет половину мест в Конгрессе. Да на следующих президентских выборах победит их кандидат!
— Ну и что?! — с негодованием произнес Винсент, — В основе Республики лежит та идея, что все люди созданы равными, независимо от их расы. А во имя чего мы все вступили в армию Севера? Боже милосердный, я, квакер, ради этого переступил через самого себя! Мы сражались, и многие наши друзья умерли за это. Теперь мы делаем все, чтобы воплотить эту идею в жизнь.
— Идеалист, — усмехнулся Пэт. Винсент вскинулся было, но в глазах артиллериста светилось восхищение. — Братишка, ты просто чудо. Жаль, что не все на свете являются такими же учеными и благородными, как ты.
Эндрю улыбнулся словам Пэта. Вскоре после того, как он сам записался в армию в шестьдесят втором, полковник Эстес, первый командир 35-го полка, заявил, что не понимает, какого лешего ему подкинули этого «ученого профессора».
«Видел бы он меня сейчас, — подумал Эндрю. — Главнокомандующий армиями Республики. Судьба человеческой цивилизации в этом безумном мире находится в моих руках вот уже почти восемь лет». Он был полностью согласен с Винсентом.
— Но зато баланс сил будет соблюден в Сенате, — наконец ответил Винсент. — Став частью Республики, Ниппон получит в Сенате пять мест, как и Асгард, а Русь и Рим удержат свои пятнадцать и десять мест соответственно.
— Ну и что? — Голос Эмила звучал так, словно он читал лекцию студентам-первокурсникам. — На данный момент существует равновесие между Русью и Римом, хотя Рим имеет преимущество в Палате представителей за счет большей численности населения. Но союз между нами скреплен кровью, пролитой на поле боя, и мы доверяем друг другу. Ниппон – это уравнение со многими неизвестными. Может быть, после следующих выборов, когда Калин забронирует за собой президентское кресло еще на шесть лет, мы протянем железную дорогу дальше на восток, но не раньше.
Винсент бросил на Эндрю умоляющий взгляд.
— Вы же написали эту чертову Конституцию, сэр. Неужели вы не предвидели такой ситуации?
— Я учитывал эту возможность, — ответил Эндрю. — Именно поэтому мы постановили, что два государства-основателя, Русь и Рим, будут иметь больше сенаторов, чем страны, которые вступят в союз позже и получат по пять мест в Сенате. В обозримом будущем мы будем контролировать Сенат, но если к нам присоединится Ниппон, они получат большинство кресел в нижней палате, и это пугает депутатов.
— Неужели вы не можете убедить Калина?
— Не всегда и не во всем.
— Это полный идиотизм! — взорвался Винсент. — Во время войны мы получали все, что нам было нужно, и никакой политики. Да пошли они все в задницу со своим Конгрессом!
Эндрю отеческим жестом положил руку Винсенту на плечо и увлек его в сторону от платформы, туда, где их не могли слышать их спутники и солдаты.
— Если я еще раз услышу от вас публичные заявления вроде этого, — тихо произнес он, — я лишу вас звания. Вы все поняли, генерал?
Винсент уставился на Эндрю немигающим взглядом.
— Но, сэр, вы же сами знаете, к каким проблемам все это может привести.
— Вы все поняли, генерал? — повторил Эндрю. Его голос был острым, как бритва.
Винсент открыл было рот, желая что-то возразить, но, увидев гнев в глазах Эндрю, вовремя остановился.
— Да, сэр, — сглотнув, ответил он.
Эндрю заметил, что несколько солдат слышали опрометчивое высказывание Винсента и теперь наблюдали за головомойкой, которую он устраивал молодому генералу. Привести парня в чувство было необходимо, но нельзя было допускать, чтобы он потерял свой авторитет в глазах подчиненных.
— Вы не в армии Мак-Клеллана, мистер Готорн. Такие разговорчики не карались в шестьдесят втором, но мы никогда не потерпим ничего подобного здесь. Так вы поняли?
— Да, сэр.
— Мне плевать на то, что вы лучший боевой генерал в армии, — слегка повысил голос Эндрю стараясь чтобы его услышали все те люди, которые ловили каждое слово их беседы. — В этой стране военные подчиняются гражданскому правительству, нравятся им их приказы или нет. Мы принесли присягу.
Лицо Винсента было красным, как помидор. Он отчаянно закивал, соглашаясь со словами Эндрю.
— Прекрасно. Похоже, мы договорились.
— Да, сэр. Приношу свои извинения, сэр.
Эндрю удовлетворенно кивнул. С этим Готорном надо было держать ухо востро. Не стоило упускать из виду определенные обстоятельства. Хотя Калин никогда бы не стал вмешиваться в служебные отношения Эндрю и Винсента, Кин видел, что мальчик – в конце концов, ему и впрямь было всего двадцать семь – подсознательно считал, что положение зятя президента дает ему некоторые преимущества.