— Может, я принесу одежду? — спросил он.
— Не надо. Мотыльки повсюду, и они здесь ещё крупнее. У Глупыша, конечно, пиршество, но нам лучше не высовываться.
— Скоро нужно будет подбросить хвороста в костёр.
Снаружи было холодно: ноги мёрзли, несмотря на то, что закрытая палатка хорошо держала принесённое нагретым воздухом тепло. Он видел, как Сола, дальше всех сидевшая от костра, ёжится и дрожит.
— Мы можем лечь вместе, — сказала она. — Это всех нас согреет, если ты выдержишь мой вес.
И снова это было разумно. Палатка не рассчитана на троих, и если Сола ляжет сверху на обоих мужчин, то появится и пространство и тепло. Она рассуждала здраво, и он не хотел в этом ей уступать.
Её гладкое, как шёлк, бедро, скользнуло по его ступне. Острый ток пробежал вверх по ноге.
— Мне кажется, жар у него ослаб, — сказала она. — Если этой ночью мы не дадим ему замёрзнуть, возможно завтра ему будет лучше.
— Вероятно укусы землероек противодействуют яду мотыльков, — заметил он, охотно меняя тему. — А где мы находимся? Я не очень помню, как сюда попал…
— На другом берегу реки, на пригорке. Я не думаю, что они смогут сюда добраться, по крайней мере этой ночью. Они передвигаются ночами?
— Вряд ли. Должны же они когда-нибудь спать. — Он помолчал. — Значит, сразу за рекой? Выходит, мы забрались ещё глубже в зону.
— Ты же говорил, радиация исчезла.
— Я сказал: отступает. Но я не знаю, как быстро и как далеко. Возможно, здесь она и есть.
— Я ничего не чувствую, — сказала она нервно.
— Ты и не можешь чувствовать.
Это был бессмысленный разговор. Как бы то ни было, они не могли ничего изменить.
— Если вокруг растения, то всё в порядке: радиация их убивает.
Однако насекомые в сотни раз устойчивей к радиации, нежели человек, а мотыльков здесь значительно больше…
Разговор прервался. Сос понимал, что вызвало эту неловкую заминку: тепло необходимо было сохранить, и оба знали — зачем, но переходить к самому действию… У него не хватало смелости предложить ей устроить свою пышную грудь на своём обнажённом теле, и она не могла растянуться на нём так, без предисловий. Принятое умом отторгалось реальностью мысль о подобном контакте возбуждала не меньше, чем собственное ощущение, и он чувствовал, что это не замедлит обнаружиться. Вероятно, и её это волновало, поскольку оба знали: Сол никогда не обрадует Солу своим объятием.
— Смелей поступка я ещё не видела. Вернуться в такой кошмар за палаткой!
— Я должен был… Не помню даже, как всё происходило, помню только твой крик: «Иди! Иди!» — Он осёкся, подумав, что звучит это неблагодарно. — Ты заставляла меня двигаться. Я тогда просто не осознавал, что делал.
— Да я всего-то один раз крикнула.
Значит — просто засело в мозгу, как и прочие фантасмагории.
— Но ты увела меня от землероек.
— Я сама их боялась. А ты взвалил Сола и побежал за мной. Когда ты падал, я иногда думала: это конец, ты выдохся. Но ты снова поднимался и шёл.
— В книгах это называется истерической силой.
— Да, ты очень сильный, — согласилась она, не поняв. Может не такой быстрый в движениях, как он, но намного сильнее.
— А ты, между прочим, тащила всё снаряжение. И здесь всё устроила.
Он окинул взглядом палатку, тут только сообразив, что Соле пришлось самой мастерить колышки и камнем вколачивать их в землю, те-то остались на прежнем месте, там, где бесновалась плотоядная мелюзга. У палатки был лёгкий крен. Забыла Сола вырыть вокруг и канавку для стока воды. Но распорки стояли прочно, и материал был хорошо натянут.
При везеньи и — главное — бдительности палатка была надёжным укрытием и от мотыльков, и от непогоды. А расположение костра было просто гениальной догадкой.
— Отличная работа. Я и не подозревал, что у тебя столько талантов.
— Спасибо, — она потупила взгляд. — Я должна была это сделать.
Они снова замолчали. Костёр угасал, и теперь Сос видел только мелькающие блики на её лице и чудные, округлые контуры высокой груди. Пора было укладываться, а они всё никак не могли решиться.
— Когда я ещё жила со своей семьёй, мы иногда выбирались в походы. И я знаю, что палатку нужно ставить на возвышенности, на случай дождя… — (Значит, она понимала необходимость стока). — Мы с братьями обычно пели что-нибудь у костра, чтобы проверить, как долго сможем не уснуть.