- В моей культуре ... когда ... если высокий эльф и лесной эльф женятся, их изгоняют. Их сторонится собственный народ и свои семьи. Их просят покинуть Великий Лес. Затем предлагают. Потом изгоняют. - Она говорила рубленными фразами, как если бы боролась за каждое слово.
- Хорошо, - сказал Флетчер.
- Они не любят смешивать касты, - сказала Сильва, и Флетчер мог слышать стыд в её голосе.
- Они как Джеффри, - сказал Флетчер. - Он не терпел любого смешивания.
Краем глаза заметил, как лицо Сильвы дрогнуло при упоминании имени предателя.
- Да, как Джеффри, - мягко сказала она.
- Почему ты говоришь мне об этом? - спросил Флетчер.
Тишина.
- Им не нравится смешивание…, - пробормотал Флетчер.
Он оставил фразу не завершённой. Продолжение сидело холодным камнем в животе.
- Я просто ... я не могу, - прошептала Сильва, так тихо, что Флетчер не был уверен, должен ли он это слышать.
Быть с ним может погубить её. Вот о чём она говорила.
Она отвернулась, чтобы он не мог видеть её лица. Он чувствовал себя так глупо.
- Я думал, это то, с чем мы боремся, - сказал он, и не смог удержать горечь голосе.
Она не ответила. Было слишком больно говорить об этом. Он хотел притвориться, что только что рассказанное ею о своей культуре, он уже знал. Но слова, оставленные недосказанными, говорили громче, чем если бы они были озвучены.
Он забрал Игнатуса на руки, оставив промежуток между собой и Сильвой. Прошло много времени, прежде чем он заснул.
Глава 14
НАСТУПИЛА НОЧЬ, И КОГДА ОНИ ПОЛЕТЕЛИ в темное небо, холод и ветер стали благословением - у них было оправдание не разговаривать. Ему было неловко держать Сильву за талию. Он ненавидел это. Ненавидел так сильно, что чуть не пропустил дым.
На поверхности камня видения показался черный пучок вдали. Было ли это темным контуром горы? Он заговорил впервые за несколько часов.
- Там, - сказал он указывая направление.
Он знал что Сильва не может увидеть его, но сразу же свело живот, когда Лисандр изменил курс. Проходили минуты, как они летели дальше, вглядываясь в темноту. Уже, первый проблеск света сообщал о приближении рассвета. Они легко касались.
- Мой бог, - прошептал Флетчер, надежда заполнила его, как наркотик. - Думаю, мы сделали это.
Пучок превратился в колонну черного дыма, расширяясь на подъёме он превращался в гриб серого цвета, который потерялся в небе эфира. Внизу был единственный пик, выступающий из земли, как огромная пирамида, покрытая зеленым лесом и темной вулканической почвой. Оранжевое свечение над ней, при приближении, стало различимо: расплавленная лава освещала огромную кальдеру. Озеро лавы было таким же большим, как и Атриум Вокана, а чаша земли, в котором оно было заключено - в два раза больше.
Когда Лисандр спикировал к краю кратера, их накрыло волной жара. Волосы на предплечьях Флетчера, когда они приземлились, скукожились, а затем бум: Флетчер отвернулся от новой волны из вулкана ударившей ему в лицо.
Вокруг кромки была широкая полоса раскалённой почвы, что их мокасины едва могли сдерживать жар, усыпанная валунами, которые выглядели на её поверхности, как свечной воск. Красно-оранжевый бассейн лавы бурлил и выстреливал, разбрасывая капли расплавленной породы, испепеляющей землю вокруг. Земля, на которой они стояли, была под уклоном навстречу смертоносному озеру, и разум Флетчера наполнился иррациональным страхом, что их засасывает в сторону раскалённого центра.
- Что может расти в таком месте? - прокричала Сильва, чтобы он мог услышать на фоне бурлящего шума лавы.
- Нам нужно разделиться, - сказал Флетчер, призывая Игнатуса. Он знал, что это рискованно, после того, что произошло в прошлый раз, когда маленький демон был рядом с лавой.
Тем не менее саламандра была создана для таких условий, способная подойти к самым жарким областям, которых они не могли достичь. Он подумал, что снова сможет выдернуть демона кинетическим лассо, как уже делал прежде.
Когти Лисандра и Афины не могли выдержать температуру почвы, поэтому двое демонов остались на краю кратера для заслуженного отдыха. Грифон был ходячим трупом, изнурительные ночи тяжелого полета и прерывистого сна, заставили его растянуться на более прохладной почве, глаза были закрыты от усталости.
Игнатус бежал впереди Флетчера, потому что они с Сильвой разделились. Они были вынуждены урываться за валунами, когда пересекли край кальдеры, перебегая от скалы к камню, чтобы защититься от исходящего из цента жара, пока охотились за неуловимыми цветами. Ничего не видно, кроме грубой, дымящейся земли.
Отчаяние начало наступать на Флетчера по мере того, как он обследовал кальдеру. Ничего. Просто грязь, камень и огонь. Они собирались умереть в этом мире, задохнувшись от ядовитого воздуха, когда их парализованные легкие разрушатся.
Сильва, должно быть, кричала, но шум лавы означали, что он понял это только когда поднял взгляд и увидел, как она машет ему с другой стороны бассейна лавы. Ему потребовалось пять минут, чтобы обойти его; шипя от боли каждый раз, когда пересекал пространство между валунами.
Его сердце упало, когда он увидел, что нашла Сильва, в глазах было размыто, потому что их резало от жёсткой сухости. Участок сломанных стеблей растущий в укрытии за большим валуном, это всё что она смогла найти. Бутоны были удалены, грубо сорваны со своих мест. Фрагменты желтых лепестков разбросанные то там, то здесь, сломанные и иллюзорные, но достаточные, чтобы подтвердить, что это были те самые растения.
- Я пыталась исцелить их, - закричала Сильва, ее лицо было разбито. - Ничего не сработало.
- Там рядом может быть другой куст, - ответил Флетчер, оглядываясь в отчаянии. Игнатус приближался к ним с другой стороны, обыскав местность, в которой они с Сильвой не были. Демон тявкнул, и Флетчер мог почувствовать разочарование демона. Там тоже ничего.
Он упал на колени и с силой закрыл глаза. Они были так близко.
- Я думала, что журнал Джеффри может спасти нас, - зарычала Сильва, её голос был едва различим над грохотом вулкана. - Все, что было сделано - это потеря оставшегося времени.
Она выбрала оставшиеся фрагменты желтого цвета, устроив их на ладони, пока они не были в форме одного неповрежденного лепестка. Потом взяла их в рот и медленно прожевала.
Это Euryale, всё в порядке, - сказала она качая головой от досады. - Стоимостью в пять часов.
Ее тихий голос был едва слышен над шумом вулкана, но Флетчер не слушал. Джеффри... его имя вызвало воспоминания. В извращённом виде, этот предатель помог им забраться так далеко. Теперь он снова невольно помог им, обучив заклинанию в первый день в джунглях орков. Заклятие роста.
- Подожди. - Флетчер поднял свою запачканную грязью руку и начертил в воздухе.
Символ постепенно формировался, создавался как овальный лист, с сеткой прожилок, разделяющей пополам центр. Флетчер зафиксировал его на месте, а затем направил на участок иссохших стеблей.
- Надеюсь, это сработает, - умоляюще сказал он, наполняя свое тело маной.
Поток зеленого света вытекал из его руки кратчайшим путём к сломанным стеблям. Мана истощалась как никогда быстро, но эффект был почти мгновенным. Стебли разрастались в цвету: жирные, восковые лепестки разворачивались и скручивались в цветочную головку.
- Флетчер, ты гений! - кричала Сильва, заключив его в крепкие объятия. На мгновение она забылась и прильнула к нему, и только нерешительные объятия Флетчера заставили ее отойти.
Смущенная, она избегала встречаться с ним глазами и отщипывала цветочные головки со стебля. Оторванные от основания, лепестки рассыпались кучкой на руке. Их был десяток. Глядя на двадцать с лишним цветков, Флетчер подсчитал, что же они приобрели.
- Десять дней, - высказал он мысли в слух. - Этого не достаточно.
- Нет, Флетчер, ты не понимаешь? - сказала Сильва, ухмыляясь от уха до уха.
Она уже убрала большинство цветов, распихав по карманам. Флетчер присоединился, но был озадачен.