— Я здесь. — в дом вошёл молодой колдун.
Кажется его звали Торг, несмотря на молодость она помнила, что он умело обращался с плотью. Быстро находил недуги, лечил, искусно сращивал кости, кожу, мышцы. Он подошёл к роженице, и сам вздрогнул, когда она засмеялась, посмотрев на него безумным взглядом. Вздохнул и принялся за работу, погрузив руки прямо в неё, плавя кожу, мышцы и кости.
Магна помнила, как всё началось, помнила, что просто искала Кора, спрашивала не видел ли кто его. Странно, что в памяти не сохранилось зачем именно он был нужен, в итоге это похоже оказалось какой-то несущественной мелочью. Мелочью, по сравнению с тем, что она увидела в камерах под замком её семьи.
Кто-то сказал ей что видел, как муж сестры спускался в подвалы, и Магна тогда подумала, что ему там нечего делать. Подумала, и пошла вниз, уровень за уровнем, нигде его не находя. В какой-то момент девушка услышала странные звуки, замедлилась, кралась как мышь в амбаре полном зерна.
В самой дальней камере, в полумраке, она нашла его. Он трясся, тяжело дышал, двигался взад-вперёд. Сразу стало понятно, что именно происходит, но с кем — вот в чём вопрос. Она подошла и увидела имперскую женщину, рваный в двух местах мешок в районе рук заменял ей одежду. Над причёской никто не трудился, просто обрезали золотистые волосы поближе к черепу и на этом заканчивали. Но всё это было ерундой — девушка смеялась, а в глазах её уже тогда не было разума.
Кор отбросил несчастную, наконец закончив, и Магна увидела у той живот. Её передёрнуло, и именно тогда она почувствовала — вот оно, то, что у неё в животе, оно должно родится. Оно должно появится на свет. Это что-то родное, что-то своё. Она никогда не хотела детей, они никогда ей не нравились. Более того, она зачастую ненавидела этих маленьких, кричащих и вечно недовольных чем-то личинок людей.
Магна допросила тогда Кора, он рассказал всё.
Это было в самом конце войны, про несчастную просто забыли. Девчонку нашли в разбитом обозе, подумали, что она из вражеской семьи, опрашивали долго, но так ничего и не поняли. Её просто кинули в самый дальний угол и время от времени кормили, надев ошейник из келемита, пропитанный даром.
Вещица подлая, она лишала мага сил, причиняла боль и страдания, с ней даже спать получалось только рывками если ты маг.
Кор сначала уверял что она уже была безумна, когда он её нашёл, что ошейник лишил девчушку разума. Но после несколько правильно заданных вопросов ублюдок сознался что нет, у неё был разум. Он сам перевел её на самый нижний уровень тюрьмы, никто сюда не заглядывал уже сотню лет. Перестал её кормить и поить, и всё ради того, чтобы она согласилась добровольно…
А потом насиловал, изо дня в день, на протяжении больше, чем года. Избивал, издевался, переставал кормить. Заставлял ползать перед ним на коленях и вымаливать воду.
Их нашла сестра, Дора тоже почти сразу всё поняла. Для неё это был очень сильный удар, рядом оказались многие клановые, все всё видели и поняли. Позор, настоящий позор, она любила Кора, она обожала его, она отвергла другого мужчину и перед войной её клан обзавёлся ещё одним врагом. И только Магна в тот момент поняла, что случилось чудо — имперская женщина забеременела он северянина. Правда глава Севера не оценила такого поворота событий, подошла к несчастной и собиралась всё закончить одним ударом.
Магна пыталась уговорить сестру, но всё было зря. Кора уже увели, они остались вдвоём над несчастной, живот которой распирало. Рядом так же остались несколько верных носителей дара, но девушку это не остановило — она ударила сестру. Ударила в спину, чего никогда не делала.
Бой был скоротечный, а из находящихся вокруг никто не вмешался. Но все видели, что сделала Магна, все осуждали, и всё-таки не вмешивались. Дело семьи — их дело, и вмешиваться пока никто не спешил. Тем более, Дора тогда ещё не лишила фамилии свою родственницу.
Ушла девушка спокойно, под прожигающими взглядами родственников и тех, кто служил семье. Она вела за собой безумную, а та частенько хохотала, иногда переходила на плач, иногда просто замирала и смотрела куда-то в пустоту.
На землях убитого ублюдка Магна получила убежище за то, что предупредила клан о нападении. Они отбились, но всё было предрешено.
Комнату разорвал крик ребёнка — отчаянный, громкий, оглушающий. Девушка подошла и увидела, что колдун держит на руках мальчика. Несколько белых волосинок, глаза голубые, но она не сомневалась, со временем станут серыми. Острые ушки выдавали эльфийскую кровь, сильная линия, хороший род.
Она осторожно приняла ребёнка, совершенно не слыша, как дверь слетела с петель. Магна не видела, как колдун забился в угол от страха, а в проходе бушевала сначала вьюга, а потом и её сестра, Дора. Глава Севера сейчас была на высоте — глаза светились белым от дара, этот свет обжигал даже тех, кто был рядом. Она, наверное, сейчас могла уничтожить одним махом и всю постройку, где они находились, и людей в ней.
Магна ничего не слышала и не видела, она смотрела в глаза ребёнка и чувствовала родство. Они словно были одним целым, это оказалось больше, чем чувства матери к сыну. Она словно была продолжением его, а он — её. Странное и одновременно знакомое чувство. Она однажды что-то такое уловила, тогда, на площадке дирижаблей где-то на границе Хеми встретив того гнома. Их всех связывало что-то очень важное.
Сестра оттолкнула её, и она отправилась в полёт к стене. Сгруппировалась, закрывая от удара тощее тельце. Магна попыталась воспользоваться даром, но это стало почти невозможным. Колдун рядом уже валялся на полу и выл как побитый свинокот. Ей же хватало своих способностей просто чтобы продолжать закрывать ребёнка. Сестра сейчас была подобна самому Северному Богу, нависла над ней, голос прогремел словно гром:
— Назови!
Старая традиция подарила им немного времени, совсем чуть-чуть. Нельзя отправлять к Адону жизнь без имени. Магна посмотрела на сестру и произнесла сквозь зубы:
— Тош.
Дора поморщилась от этого имени. Так звали того, кто первым закрыл Адона от удара магов Первой Империи. Так звали того, кто заслужил для людей Севера дар который стал для них всем.
— Хотела спасти ублюдка, так будь последней из них. — сестра выплюнула эти слова. — Ты теперь Эстар, забудь про свой род.
Она наклонилась, потянулась за ребёнком, и девушка сумела закрыться, оттолкнуть её. Поток усилился, словно обрёл очертания, приковал воительницу к каменной стене, заставил опустить и расставить руки. Тош полетел вниз, и вот-вот должен был удариться головой об пол, но сестра перехватила его за ногу.
Улыбнулась, посмотрела на вновь заплакавшего малыша, достала с пояса кинжал. Белая рукоять из кости контрастировала с чёрным лезвием, спасения от которого быть не могло. Раны от такого оружия невозможно исцелить — ни магия, ни дар не поможет.
— Не-е-е-ет… — захрипела в ужасе.
Лезвие несколько раз погружается в слабое тело новорожденного, он замолкает и хлюпает. Сестра бросает ей свою жертву, поворачивается и делает шаг в сторону.
Магна с ужасом смотрит на раны и ещё вздымающуюся грудь младенца. Проходят секунды, но кровь не появляется, происходит совершенно невозможное. Раны сами собой стягиваются, заживают, а недовольный крик вновь оглашает стены постройки и заглушает метель за дверью.
— Что? — Дора обернулась и всё увидела.
Она пятится, с ужасом смотря на заживающие раны. Дар покидает её, а вот в глазах постепенно проступает настоящий ужас. То, от чего во всём мире нет спасения, чёрная сталь, оказалась бессильна против полукровки которого не должно быть.
Магна прижала его к себе, и Тош наконец то успокоился.
Они остались втроём — она, он, и колдун, который сейчас приходил в себя.
Глава 12
Утром мы с Кристой стояли во внутреннем дворе университета и слушали речь ректора. Там было что-то про знания, которые способны приравнять даже простонародного к герцогу. В толпе первокурсников пробежал смешок, а я просто зевнул, потому что гуляли до самой ночи, а потом всех провожали.