Зрители на трибунах хором выдохнули моё прозвище.
— Повторите ещё раз!
Голоса на трибунах слились в один и проревели: «Везунчик!!!»
Я никак не реагировал на их слова. Не выпускал наружу переполнявшие меня эмоции. Старался наслаждаться болью, которой напоминал о себе свежий ожог на голове — ведь она сообщала о том, что я жив. И выполнял распоряжение командира: стоял, ждал.
— Правильно! Его зовут Везунчик! Везунчик! Скажу и ещё раз: Везунчик! Сила, скорость, навыки — ничто, если тебе противостоит такое невероятное, чудовищное везение! Сегодня мы в этом убедились! Хочу спросить: а вам, сиеры и сиериты, сопутствовала сегодня удача?! Как нашему победителю, или как мне?! Кто из вас последовал моему примеру и сделал ставку на Везунчика?! Кто разбогател, как я?! Пять золотых! Я поставил на него пять золотых! Не поскупился со ставкой! И теперь даже не знаю, сиеры и сиериты, увидите ли вы меня здесь на следующих соревнованиях! Нужно ли такому богачу, каким стал я, работать?!
Зрители ответили толстяку смехом и свистом.
— Сиеры и сиериты! — сказал глашатай. — Пока вы подсчитываете свои выигрыши, я пройду к судейской ложе! Узнаю и донесу до вас мнение главного судьи сегодняшнего турнира о том, что случилось в финале! Можно ли везением заработать победу не только для себя, но и для своего клана?! Засчитает ли главный судья такую победу?! Или нас ждёт ещё одно невероятное событие: клан, выставивший на соревнование бойца-победителя, признают проигравшим?! Ведь все мы согласны с тем, что огонёк команды зелёных выглядел сильнее и лучше подготовленным! Сейчас мы всё выясним, сиеры и сиериты! Оставайтесь на своих местах! Ещё рано покидать Арену! Ведь нам с вами предстоит приветствовать победителей!
Он направился к судейской ложе, у которой уже стоял командир зелёных в окружении пятерых богато одетых людей.
Вар Брен сказал:
— Возвращайся в нашу комнату. Жди меня там.
И командир поспешил за глашатаем.
***
Я никак не реагировал на оглушительный рёв трибун, громогласно повторявших моё прозвище.
Не отвечал на поздравления встретившихся мне на пути людей.
Покинув Арену, вытряхнул из сандалий песок. И зашагал по уже ставшему мне привычным за сегодняшний день тёмному проходу.
Идущий мне навстречу отряд рабов разделился на две неравные части, освободил мне путь в центе коридора. Я вдохнул запах немытых тел. Тот добавился к аппетитному аромату моей сгоревшей плоти. А еще в него влился уже узнаваемый смрад, что царил в комнате, куда я направлялся. В комнате, где ещё недавно меня дожидался Гор.
Я напомнил себе о том, что Гора больше нет. Нет Первого, нет Седьмой, нет весельчака Тринадцатого. Из всего нашего отряда остался только я.
И Двадцатая.
Похоже, она тоже жива. И всё ещё любит меня — я уверен в этом. А иначе не объяснить то везение, что сопутствовало мне в финальном поединке.
За всё время, что я участвовал в одиночных боях огоньков (в том числе и тренировочных) щиты-браслеты не ломались ни разу. Ни у меня, ни у других бойцов моего отряда. Даже не знал раньше, что такое возможно!
Усталость я почти не ощущал. Уверен, при необходимости, сумел бы провести еще десяток поединков. Вот только не испытывал желания сражаться.
Скольких людей я сегодня убил, стоя с ними лицом к лицу? Не считал. Я убивал и раньше. Много. Когда атаковал указанные командиром цели.
Но сегодня было иначе. На Арене передо мной стояли не цели — огоньки, такие же, как я. Они тоже пытались меня убить.
Некоторые поединки напомнили мне охоту на ночных зверей. На опасных хищников, способных наказать за любую ошибку — убить. Особенно последний.
Он не походил на казнь беззащитного. Если не называть беззащитным меня. Бой с сильным противником даже доставил мне удовольствие. Не только тем, что я сумел победить — именно в этом сражении я понял, на что способен; что мои возможности не беспредельны; почувствовал, где именно находятся те границы, преступить которые пока не в силах.
Уверен, я не раз вспомню сегодняшние бои. Но думать о них сейчас не хотел. В голове вертелись лишь обрывки мыслей — клочки тех планов, которые я придумал для финального поединка.
Возможности соперника превзошли худшие предположения — планы не пригодились. Но вытеснять их остатки нечем: новые планы не появлялись.
Я выжил. Хотя утром допускал, что не доживу до темноты. И победил в Битве Огней.
Чего хотеть теперь — пока не представлял.
Знал только, что должен выполнить распоряжение вар Брена — вернуться туда, где провел большую часть дня. Ждать командира.