– А какой? – глупо спросил я.
– Не увиливай! – Гариэль требовательно смотрела мне прямо в глаза.
– Не знаю! – после некоторого колебания сказал я. – Честно! Если бы знал, то мне бы вообще цены не было! Просто я увидел, что оно тянется щупальцами по следам наших заклятий. Я очень захотел, чтобы эти следы исчезли. А потом… Ну в общем, они и исчезли!
– Ребята! – Аранта беспокойно оглядывалась вокруг. – Надо искать место для ночлега. Ночью всякое может вылезти.
– Точно! – согласился с ней Тартак, очень расстроенный тем, что не у всякой нечисти есть «кумпол». – Там дальше есть какой–то холм. Посмотрим, может, там найдется местечко.
Местечко нашлось, и очень даже неплохое. На взгорке, на высоте примерно роста Тартака, мы обнаружили естественное углубление, в котором все отлично поместились. Распределили вахты. Мне, как самому утомленному, вахтерить не дали! Предложение наших джентльменов – освободить от вахты девчат – было отвергнуто теми с величайшим возмущением.
«Утро красит ярким цветом стены какого–то там Кремля…» Откуда бы это? Песня вроде. Старая, но неплохая. А что красит наше утро?
Я проснулся, полный сил и желания чего–нибудь сотворить. Ого! Да мы же вчера рванули в лес! А сегодня, если мои подсчеты верны… Да, сегодня мой день рождения! Семнадцать лет. В какой–то песне поется, что день рождения – это грустный праздник. Конечно, грустный! Ну как в этой, с позволения сказать, пещере праздновать? С чем праздновать? А вот с кем – есть! Я усмехнулся. Несомненно, мои здешние друзья на Земле произвели бы незабываемое впечатление – с нечеловеческой (буквально) красотой Гариэль и Аранты, «грациозностью» Тартака, больше похожего на самоходный шкаф, даже если бы он воспользовался амулетом.
Так, что мы имеем? Я открыл глаза, приподнялся на локте и осмотрелся. Кто–то из писателей написал бы: «Светало…» Ага! Что–то сильно «светало»! Почему нас никто не будит? Понятно! Жерест, который должен был бдительно нести свою вахту, бдительно дрыхнет! Это наказуемо! Повесим перед его лицом иллюзию… ах, вот! Морда кошара его немного взбодрит, когда он откроет глаза.
Рядом со мной завозился Тимон. Поднял от мешка голову и сразу просчитал ситуацию. Шуметь не стал, а только поменял позу. Сел, с интересом наблюдая за моими приготовлениями. Ну любим мы пакости ближним делать! Так, готово!
– Тартак! Тут кто–то у тебя голову кошара из мешка украл!
Далее события развивались по заранее намеченному плану. Жерест, проснувшись и увидев пред собой башку кошара, рефлекторно произвел на свет «воздушный кулак». Иллюзия не пострадала! А вот Харос, вскочивший на ноги и оказавшийся на линии огня… В это время проснулся Тартак, обеспокоенный пропажей своего, родного… Мощный рев:
– Шо!!! Хто посмел!!!
Нет, все–таки я хорошо запомнил, как выглядит морда кошара. Вон даже Тартак купился! А выше рекомый индивид в данный момент лихорадочно рылся в своем мешочке, проводя ревизию содержимого. Харос наконец отлепился от стены, обернулся, изучая оставшийся на ней контур, потом снова повернулся к Жересту. Вид Хароса был многообещающий.
– Ты чего, Рыжий, творишь, а? – Харос медленно двинулся к Жересту. – Ты чего кулаки распускаешь?
– А он, Харос, тебя за кошара принял, – усмехнулся сидящий рядом со мной Тимон. – Со сна чего не померещится?
– Бессовестные! – раздался голос Аранты. – Выспались и веселятся. Нет чтобы помолчать и подождать, пока другие проснутся!
– И что, ждать, пока часовой проснется? – поинтересовался Тимон.
– Так Жерест спал? – Со своего места поднялась Гариэль. Вид свежий, вроде и не спала!
– Точно, – подтвердил я, – дрых на посту.
– Я не дрых! – возмутился Жерест. – Я просто на какое–то время глаза закрыл.
– Не ври, Рыжий! – заметил я. – Я за тобой полчаса наблюдал. Кстати, и за окрестностями тоже. Выполнял, понимаешь, твою работу. Тут стада нечисти бродят!
– Где? – немедленно заинтересовался Тартак.
– Уже не здесь! – парировал я. – Ты их всех своим ревом распугал.
– Ты понимаешь, чем нам это грозило? – не приняла шутливый тон Гариэль, обращаясь к Жересту.
Тот сидел, печально наклонив голову. Уши его пылали. Мне стало его жаль. Как–то не хотелось попасть на его место.
– Гариэль! Я думаю, что он осознал, – решил вмешаться я. – Ведь правда, Жерест?
Тот покивал. Гариэль некоторое время еще сверлила Жереста взглядом, потом посмотрела на меня:
– Ты слишком добр, Колин. Пока он спал, могло произойти что угодно.
– Так ведь не произошло, – возразил я примиряюще.
– Что значит «не произошло»! – возмутился Харос. – А кто меня в стенку влепил?
– А уходить с линии огня надо было! – ехидно вставил Тимон. – Вот сунулся и получил.
Харос набычился и угрожающе засопел. Рядом с ним тут же встал молчавший до сих пор Фулос.
– Вы еще подеритесь! – неодобрительно сказала Гариэль.
– Кто тут драться собрался? – Аранта мягко шагнула, встав между Харосом и Тимоном, который и не подумал подняться. – Чур, я первая бью!
– Ну да, первая! – Харос мигом утратил боевой запал. – Потом зубы по всей пещере собирать придется!
Тартак шагнул к иллюзии и попытался ее сграбастать.
– Эй, Тартак! Тебе что, одной башки кошара мало? – возмутился я.
Тартак, нахмурившись, смотрел на иллюзию.
– Это кто такое учудил? – наконец поинтересовался он. – Это же иллюзия!
– Именно! – согласился я с ним.
– Иллюзионист! – с отвращением пробурчал Тартак.
Третий день мы движемся по лесу. Под ногами то трава, то прошлогодняя листва, то хвоя, то мох. Лес не везде одинаков. Деревья–великаны сменяются густыми хвойными зарослями, из которых очень легко можно попасть в настоящие джунгли с лианами и прочими прелестями. Мы идем в порядке, который сложился у нас с самого начала. Впереди движется Тартак. Он сменил свою любимую палицу на топор. Палица надежно принайтована к спине Тартака, хотя он может выхватить ее в любой момент. Мы с Тимоном прикрываем тылы. Пару раз мне показалось, что в просветах крон мелькнули алые крылья дракона. Может, действительно показалось? Остальные молчат. Если мы не вернемся с победой… А победа – это эльфы или артефакт. И что нас после этого ждет? Нет, так нельзя! Надо брать пример с Тартака! Вот кто живет по принципу студентов: «Боишься – не делай! Сделал – не бойся!» Вернемся – посмотрим!
Неприятных встреч с нечистью пока больше не было. А вот звери встречались. Вчера перли через малинник. Напоролись на медведя, который пасся среди спелой малины. Ну не обрадовался он нам! А может, обрадовался? Я не специалист в эмоциях медведей. Так вот! Выныривает он перед Тартаком, ревет, скотина, встает на задние лапы. Это, собственно, все, что он успел сделать самостоятельно. Тартак, невежа, ни здрасте тебе, ни извините, недолго думая, влепил медведю с левой. Да так, что бедолагу приподняло и метров пять проволокло по малиннику. Мишка, по–моему, понял все правильно. На «бис» не пошел. Обиженно поскуливая, припустил, подкидывая толстым задом, в глубину леса.
На ехидный вопрос Жереста: а почему бы и у этого башку не отрубить? – Тартак пояснил, что у троллей башка медведя не котируется, а как бы даже наоборот!
– Понимаешь, – объяснял он, – медведи, они несчастные! Ну по крайней мере те, что рядом с нами живут. Троллям дорогу должны уступать. Попробуй не уступи!
Я взглянул на внушительную фигуру Тартака и согласился. Действительно! Попробуй такому не уступи!
– Тролли вообще–то их жалеют, – продолжал тем временем Тартак, – и стараются не обижать.
– А что же ты тогда его по морде? – не отставал Жерест.
– Я – другое дело! – поморщился Тартак.
И наш товарищ поведал нам историю своих отношений с медведями. Когда Тартак был еще отроком и не набрал своих нынешних физических кондиций, он активно работал над тем, чтобы увеличить свою физическую массу. Ну что это за тролль, если его ветром может унести? (В этот момент я хрюкнул от смеха, за что получил укоризненный взгляд Тартака.) Если что и может увеличить массу, то это мед! Да–да! Мед, он очень пользительный для молодого, развивающегося организма тролля! Но вот беда – тролли пасек не держат. Пчелы почему–то не любят троллей. А вот люди пасеки держат! И однажды Тартак отправился к далекому поселению людей, где была такая пасека. Отправился конечно же ночью. Ночью и люди, и пчелы спят. Но не знал Тартак, что медведь пришел к тем же выводам и отправился той же ночью на ту же пасеку, но с другой стороны. Встретились они около очень аппетитного улья. Пока сторож–человек дрожал в сторожке от страха, у Тартака с медведем вышла громкая дискуссия по поводу авторских прав на улей. После веских доводов медведя, подкрепленных двумя увесистыми затрещинами, Тартак вынужден был признать, что медведь, на данный момент, более прав. Тартак так был расстроен безрезультатным походом на пасеку (ну нельзя же два полупустых улья считать результатом!), что с тех пор недолюбливает медведей и бьет им морды, когда никто из сородичей этого не видит.