— Ну… чего стоишь? Ты будешь помогать мне пополнять ману в боевом доспехе? Я ведь сама себя не могу… то есть могу, но не получу ману… то есть я… ой всё! — девушка сама запуталась, отчего ещё сильнее разозлилась. — Воронцов, быстро ко мне!
— Слушаюсь, — улыбнулся я. Сразу же стянул с себя всё, кроме трусов. Пусть не пугается так сразу.
Кристина осознала, что сейчас будет что-то страшное. Запах малины, исходивший от её сочного тела, усилился. Девушка начала чаще дышать… и всё громче… громче…
«О да, да! Твою мать, дааа!» — послышались стоны Лизы и удары в стену кулаками.
Кристина подлезла к прикроватной тумбе-бару, где взяла стаканчик для содовой, и приставила его к стене. Сама же приложилась ко дну стакана своим ушком и…
— Воронцов, ты слышишь, как она кричит⁈ — испуганно спросила меня Кристина, намекая, что Лиза кайфует.
— Да это ей страшный сон приснился, — махнул я рукой. — Не обращай внимания.
— Нет-нет, там реально крики. Послушай! Кажется, Горихвостов хочет её убить! — Судя по лицу младшей дочки императора Старой Магической Москвы, Лиза реально кричала, а не кайфовала. Кристина испугалась: — Воронцов! Твою мать, её сейчас реально убьют!
Эпизод 10
Чё⁈
Да грёбаный ты рот, что за хрень происходит⁈
Почему, когда дело доходит до чего-то высшего, всё идёт по самому низшему сценарию⁈
— Сиди здесь, и не выходи! — рявкнул я на Кристину.
Девушка и не сопротивлялась. По ней видно, что паникует и боится.
Бедняжечка.
Но я тоже хорош.
Твою мать, согласился на паскудство, за которое мгновенно был наказан.
Ясное дело, что Лиза сама решает, что ей делать. Но ведь и я мог настоять, чтобы она ничего вообще не делала. Просто сказать, что если возьмёшь эти баллы, то из нашей команды вылетишь.
Но я же так не сказал.
Мне хотелось понежиться в королевском номере.
Конченый дебил.
Ладно, хрен с ним. Гнать на себя — это не выход.
Выбежав в коридор, я на всякий случай создал защитную оболочку — аналог белоснежной боевой защитной сферы, только прилегает к телу. Своего рода ещё один защитный костюм, только на эфирном плане.
Создав атакующую сферу, выбил дверь в номере Феникса.
Сработала сигнализация. Без шума. Просто потемнел потолок, вдоль которого начали моргать скопившиеся со всего полотна красные частицы.
Думаю, сигнал поступил на ресепшен и скоро здесь появится как минимум беллбой.
Я влетел в холл.
Да, номер точно такой же, как и мой. Вот только если я с Кристиной хотел заняться высшим слиянием в комнате справа, то сейчас видел выбитую стеклянную дверь в комнате слева. Как раз за стеной той самой комнаты с выбитой дверью и сидит Кристина. Возможно, смотрит на неё, скрестив руки, и думает: «почему я на неё рявкнул и почему она на это не отреагировала?»
— Лиза, ты где⁈ — проорал на весь холл.
Никто не ответил. Зато напал… Феникс… со спины.
У парня почернели волосы, но на этот раз он не использовал древнюю технику перемещения «Пепельный Ветер». Нет, Горихвостов оставался в своём теле.
Вот только его глаза изменились.
Передо мной стоял двадцатилетний парень, у которого глазища чуть ли не выстреливали той самой кислотой, которой богаты Мавзолейские Черви. Эдакий Обеликс, упавший в котёл с ураном.
Странно, но я почему-то знал и про какого-то там Обеликса. Реципиент не перестаёт удивлять, награждая меня разными отсылками из своей жизни и личной памяти.
Горихвостов Тимофей затрясся. Его голова завибрировала. Лицо покрылось синими пятнами. Зубы почернели.
Короче, передо мной стоял не высший аристократ, а некий Чернобыльский Гуль.
А вонь…
Тут уже даже я слегка блеванул. Видимо, расслабился после данжей. Ещё и сам отель очень вкусно пахнул. А тут такое чмо, которое снова пытается использовать Пепельный Ветер.
Думал, что не будет. Но нет, началось.
С таким запахом не хватало ещё разнести его по всему номеру. Грёбаные Мавзолейские Черви и этот Феникс.
Почему меня постоянно в какую-то жопу кидает⁈
Горихвостов провёл несколько десятков быстрых атак, как и тогда на кровавой арене.
Увернуться от них оказалось чуточку сложнее.
Похоже, всё дело в его кислотных глазищах.
Надеюсь, эта болезнь лечится. Потому что мне сейчас только не хватало убить высшего аристократа, чтобы поставить точку в своём небольшом отпуске.