— Да, это возможно.
Но события пошли чуть вкось. Фон Браун даже не успел выехать на полигон, когда наркоминдел СССР дал запрос через торгпредство о возможности привлечения ведущих специалистов-ракетчиков Германии на работы по контракту. Список кандидатур прилагался. Разработке подлежали ракеты научного назначения, способные доставлять на низкую орбиту груз массой до десяти тонн.
Дело было настолько необычным, что попало на стол к Гитлеру. Тот счел нужным привлечь экспертов, но лишь тех, которые не были связаны с конструкторским бюро Вальтера Дорнбергера — а именно он был непосредственным начальником фон Брауна.
Эксперты, отдать им должное, проявили наивысшую добросовестность. Они ответили на все вопросы фюрера.
Главным из них был: а возможно ли такое вообще? Ответ гласил: да, возможно, но работа громадная, а потому крайне дорогая. Такое устройство должно проектироваться, конечно, жидкостным (этот подход давал наилучшую экономию по весу), имея вес на старте не менее сорока тонн (скорее больше). Габариты изделия были источником жестоких споров. Но все эксперты сошлись во мнении, что высота должна составить не менее двадцати пяти метров.
В ответе на вопрос о возможности военного применения такого устройства эксперты разошлись во мнениях. Часть из них утверждала, что военного назначения у подобной ракеты нет и быть не может: слишком тяжела. Гигантский вес требовал запускать ее лишь с одного места: подготовленного ракетодрома. А отсюда следовала уязвимость на старте. Второй явный недостаток состоял в том, что подобное изделие должно быть более чем дорогим. Все чисто военные задачи, которые могли решаться с его помощью, допускали использование более дешевых средств. Более осторожные эксперты предположили, что очевидного боевого значения ракета пока что не имеет, хотя в будущем таковое, возможно, найдется. При этом один из команды заметил, что можно представить себе картографирование с орбиты, если только удастся решить проблему передачи на Землю снимков высокого качества.
Третий заданный фюрером вопрос был сравнительно прост: каковы могут быть сроки разработки? Ни один из экспертов не выдал цифру менее семи лет. Эта оценка подтверждалась содержанием запроса русских: они предлагали заключение контрактов на три года с возможностью продления до семи лет.
Напрашивался четвертый вопрос: а какова возможность, что русские используют часть наработок немецких ракетчиков и создадут боевые ракеты? Но ответ на него уже имелся. Несмотря на высочайшую квалификацию германской команды, занимавшейся этим направлением, им пока что не удалось создать ничего, что стоило бы гигантских денег, которые уже ушли, и еще большей суммы, которую лишь предстояло истратить.
Вождь немецкой нации полагал самого себя превосходным специалистом по подбору кадров. Вот почему он подумал: если русские рассчитывают на семилетнюю программу, то тем самым предполагают, что ничто им помешать не может. В этом они могут оказаться неправы. Еще какие могут появиться помехи. Но если предполагается именно такая ориентация проекта… да, тогда следует предложить им энтузиастов именно космической техники. Есть у Дорнбергера такие? Конечно. Тот же выскочка фон Браун. Или молодой инженер Грёттруп — только что закончил университет и попал в команду, а уже вслух сожалеет о том, что фюрер не дает денег на космические ракеты. Пусть едут, но без семей. Оговорить в контракте ежегодные отпуска. Лучше, конечно, каждые шесть месяцев.
В результате Вернеру фон Брауну и еще нескольким его соратникам было сделано предложение, от которого никто из них не отказался.
— Кто там? — спросил женский голос из-за запертой двери.
— Посылка для Михаила Афанасьевича и Елены Сергеевны от инженера, — ответил хорошо запомнивший приказ сержант госбезопасности.
Булгакова (а это была именно она) почувствовала ледяной холодок, прошедший по спине, но справилась с голосом.
— Входите.
Это прозвучало спокойно. Во всяком случае, Михаил Иванов не услышал никаких признаков волнения.
Тут же к входной двери подошел и сам Булгаков. Пожалуй, он был заметно бледнее жены.
Первое, что бросилось в глаза супругам: бумажный пакет изрядного размера в левой руке сотрудника органов. Впрочем, посылка не выглядела тяжелой. Правой рукой тот козырнул.
— Получите.
Из большого пакета появился другой, поменьше.
— Это лекарства.
Михаил Афанасьевич явно хотел что-то спросить, но получил незаметный удар локтем в бок от любящей жены.