Но Соединение С пока не вырвалось из объятий американских эсминцев. В 2.09 — 2.11 они выпустили по японцам еще 20 торпед. Нисимура приказал уклоняться, совершив два поворота "все вдруг" вправо. Однако это лишь подставило эсминцы под торпеды. В 2.20 "Ямагумо" взорвался и затонул. "Митисио" затонул в 2.58. "Асагумо" получил попадание, у него был оторван нос, но он сумел отойти. "Ямасиро" тоже получил попадание. Нисимура послал последнее донесение Курите: "Вражеские эсминцы и торпедные катера у северного входа в пролив Суригао. 2 эсминца торпедированы и дрейфуют. "Ямасиро" получил 1 попадание торпедой, боеспособность не пострадала". Но бой продолжался, в 2.25 на него обрушился новый дивизион американских эсминцев. В "Ямасиро" попала торпеда, и его скорость снизилась до 5 узлов. Однако он продолжал идти на неприятеля, хотя 3 башни на нем уже были разбиты. "Асагумо" и тонущий "Митисио" тоже попали под обстрел. Нисимура отдал приказ всем кораблям идти вперед и атаковать неприятеля. Но к этому времени "Сигурэ" и "Могами" уже повернули назад. Последний дивизион американских эсминцев выпустил торпеды по "Ямасиро", однако промахнулся. В 3.00 линкор повернул влево, после этого в 3.11 он получил новые попадания торпедами.
Однако не только эсминцы нанесли удар по "Ямасиро". Сначала в 2.51 по нему открыли огонь крейсера с дистанции 15000 ярдов. Потом к ним присоединились в 3.10 все 6 линкоров. Ни один корабль не мог вынести такого огня. Пылающий, как топка, "Ямасиро" перевернулся и затонул в 3.19.
Второе Ударное Соединение адмирала Симы шло в 40 милях позади Соединения С. Он слышал донесения Нисимуры и боялся самого худшего. В 4.25 Сима приказал отходить. Через 5 минут после того, как был замечен "Могами", тяжелый крейсер "Нати" столкнулся с ним, так как полагал, что "Могами" стоит на месте. Но стойкий "Могами", поврежденный и горящий, еще мог делать 18 узлов и последовал за эскадрой Симы. Однако Олдендорф послал следом за ними эскадру "чистильщиков". 3 тяжелых крейсера атаковали "Могами", но тот упрямо отказывался тонуть. Американские, крейсера, не решаясь войти в район действия японских подводных лодок, отступили. 2 торпеды с катеров тоже прошли мимо.
В 5.45 еще один торпедный катер сообщил позицию крейсера, который шел на юг, сохранив скорость 12–14 узлов. Теперь настал черед авиации. Американские самолеты настигли "Могами" и атаковали его в 8.10. Крейсер потерял ход. (Эсминец "Акэбоно" снял экипаж и в 11.30 потопил крейсер торпедой. Потери составили 196 человек.) Американские крейсера и эсминцы нашли беспомощно дрейфующий "Асагумо". Он сильно сел носом, но орудия еще вели огонь. Эсминец был потоплен в 6.21. Из первоначального состава Соединения С только "Сигурэ" благополучно вернулся в базу 27 октября.
Но японцы понесли еще одну потерю. Легкий крейсер "Абукума" из состава соединения Симы утром 25 октября получил попадание шальной торпедой, из тех, что были выпущены по Нисимуре. Он пополз на скорости 9 узлов в Дапитан, потом попытался добраться до Минданао, но был обнаружен американскими самолетами. 27 октября в 11.42 "Абукума" был потоплен возле острова Негрос.
Так была уничтожена южная половина клещей. Транспортное Соединение высадило войска 26 октября, но самолеты настигли его и потопили легкий крейсер "Кину" и эсминец "Уранами".
Многие офицеры, как американские, так и японские, критиковали действия адмирала Куриты в бою у острова Самар. Но если тщательно рассмотреть ситуацию, критика покажется несправедливой. Он был старым, больным человеком. Его флагманский корабль был потоплен, а самого адмирала выудил из воды эсминец и передал на "Ямато". Он уже потерял 4 тяжелых крейсера и мощный линкор "Мусаси", 1 эсминец. Многие из кораблей его Соединения А получили повреждения. Возможно, ему совсем не пришлось спать, так как весь день шли столкновения с американскими подводными лодками и самолетами, и это при полном отсутствии прикрытия с воздуха. Ему приходилось принимать трудные решения, и теперь он выходил из пролива Сан Бернардино, ожидая встречи с частью ОС 38. И перед надвигающейся битвой он испытывал лишь усталость и тревогу, ведь он был всего лишь человеком. А в таких обстоятельствах только сам Хатиман, бог войны, мог действовать лучше.