— Все!
— Тогда с утра официально получишь телеграмму, в контору, и.., в путь!
— Ясно!
— Теперь с тобой. Малой! Послезавтра на карьере будут выдавать зарплату. Тебе не закроют несколько нарядов, якобы по ошибке, и начислят копейки. Ты, естественно, возмутишься, наедешь на мастера, пойдешь разбираться в отдел труда и зарплаты конторы. Короче, поднимешь шум. Типа: «на херу я видал горбиться здесь за гроши», обвинишь конторщиков в махинациях, ну и так далее. В результате — заявление об увольнении на стол и в барак. А ночью идешь на станцию, туда, где формируются товарняки. На крайнем пути будет стоять состав с древесиной. В нем и теряешься. Не опоздай, отправление состава в 23.40. А дальше по схеме Серого. Тот же мост, та же лодка, тот же глухонемой и место, где вы встретитесь.
Это все, что вам на данном этапе надо знать. Какие вопросы по процессу ухода из Верхотурска?
— Да все вроде ясно.
— Хорошо! Теперь последнее. И касается оно тебя, Серый. До меня дошли слухи, что ты с Ксюшей-путаной шуры-муры завел. Это правда?
— А че, нельзя? — вдруг окрысился Серов. — Мне, коль под дело подписался, и бабу иметь нельзя?
— Ну почему нельзя? Можно! Если только ты не посвящаешь ее в свои ближайшие планы. А это проверить невозможно, Серый!
— Ни о каких планах меж нас разговора не было!
— Точно?
— В натуре!
— Смотри, а то и дело спалишь, а значит, погубишь себя с дружком и девку подставишь под нож острый! — жестко сказал Парфенов.
Серый увидел ставшие вдруг холодно-безжалостными глаза мастера, сердце его сковали тревога и чувство смертельной опасности. Впервые за много лет.
— Слушайте, Семен Семенович, не трогайте Ксенью, она не при деле. Памятью покойной матери клянусь, она ни о чем ни слухом ни духом! Я лишь спросил ее, если мне удастся заработать денег, согласится ли она уехать со мной отсюда. Она еще спросила: что, мало нормальных женщин вокруг? Но для меня не важно, чем она занималась да пока и занимается. Не для удовольствия же собственного? Короче, полюбил я ее, человек в ней живет, а это сейчас большая редкость. Может, и семья еще сложится? А насчет дела она ничего не знает, зуб даю!
— Ну и ладно, чего взвился? Коль зубишься за нее, все нормально! Да никто ее и не хотел трогать, просто не надо, чтобы посторонние знали о том, чего им знать не положено. На дело идете серьезное, зачем усложнять жизнь себе и другим? Будь спокоен. Никто ее не тронет.
Даже скажу большее: я ее с панели вытащу, коль такая промеж вас любовь. Никто больше не прикоснется до нее!
— Вот на этом спасибо, Семен Семенович. Отблагодарю при случае!
— Ты дело как надо сделай, большей благодарности мне от тебя не надо!
— Сделаю, будьте уверены!
— Ну теперь, кажется, все?
— Все!
— Тогда обратным путем в общагу, и с завтрашнего дня по плану! Давайте! Удачи вам!
Малой с Серым покинули жилище Парфенова, понимая, что Семен Семенович, скорее всего, к нему никакого отношения не имеет. Не его уровень. И это было действительно так. Через полчаса после ухода клиентов мастер и партийно-общественный деятель местного масштаба сам вышел из дома, направившись к центру, в удобную и уютную квартиру нового трехэтажного дома руководства предприятия. Жил он один, так и не связав за свои сорок с лишним лет судьбу ни с одной из женщин, несмотря на то что имел их немало. Но так уж вышло, и Парфенов не жалел об этом.
Войдя домой, не раздеваясь, он прошел к телефону, набрал номер:
— Алло! Дмитрий Сергеевич?
— Да, слушаю, Жилин! Кто это?
— Парфенов, Дмитрий Сергеевич.
— А! Теперь узнал. Слушаю тебя, Семен.
— Я насчет будущей рыбалки.
— Слушаю!
— Нужно завтра и послезавтра встретить наших новых друзей!
— Место встречи не изменилось?
— Нет!
— Хорошо! Встретим! Что еще?
— Есть небольшой нюанс.
— Говори!
— Один из друзей подружку здесь себе завел. Предполагаю, что мог и ее пригласить на рыбалку, хотя она вроде отказывается.
— Никаких подружек. Сам знаешь, женщина в этом деле может только испортить все. Ее присутствие нежелательно. Сделаем так, — Жилин принимал решения мгновенно, — послезавтра к вам на карьер в командировку приедет Хоза Сулейманов. Покажешь ему кого надо, он и решит все вопросы после того, как отправишь друзей.
Понял?
— Все понял, Дмитрий Сергеевич!
— Ну раз понял, то спокойной ночи, Семен!
Связь прервалась. Парфенов разделся, прошел на кухню, достал из холодильника бутылку «Столичной», выпил, закусил нарезкой осетрины, закурил.
Итак, его часть работы в общем деле практически завершена. Клиенты — Малой и Серый — подготовлены и проинструктированы. Сулема, который прибудет от Жилина, разберется с Ксенией. Остается убедиться в убытии бывших зэков и ждать. Ждать получения своей доли.
Водка подняла настроение мастеру. Будущее вновь раскрылось перед ним радужным веером. Скоро он будет обеспечен настолько, что сможет навсегда покинуть этот проклятый край, чтобы начать новую, спокойную жизнь.
Так будет! Вопрос во времени. Но он, Семен Семенович Парфенов, научился ждать. Терпеливо и расчетливо.
Было бы чего.
А сейчас это «было бы» реально имело место.
Допив водку, Парфенов включил тихую лирическую музыку и, не раздевшись, прилег на софу, предавшись сладким мечтам.
Так, мечтая, через несколько минут он крепко, без сновидений уснул.
Глава 4
Все, что намечалось в доме на Сиреневой, прошло без проблем. И через два дня, в ночь с пятницы на субботу, Малой встретился с Серым. В небольшом, укрытом от посторонних глаз среди густого кустарника домике, выходящем узким деревянным причалом на реку Граву.
Серый, уже немного освоившийся здесь, встретил Малого словами:
— С приездом, Малой, проходи, гостем будешь!
— А хозяин ты, что ли?
— Получается так. Вчера под утро, как сбросил меня этот ветхий Герасим тут, так больше никого не видел. Теперь вот ты.
— Ну и как здесь?
— Да никак! Глухомань она и есть глухомань. И чего только нас сюда притащили? Не пойму!