Выйдя из поезда, я постаралась избежать толкающейся гущи людского потока. Мне сейчас нужен проводник до линии фронта. Бесполезно, скорее всего, рассказывать о своем не слишком высоком положении в обществе, проникнуться может только честный офицер. И он же немедленно отправит меня домой, я не сомневаюсь.
Заметив вывеску оружейной лавки, я свернула в проулок, где она и должна была располагаться. Было бы неплохо купить что-нибудь для защиты, паровое или пороховое оружие, ну или спросить у мастера насчёт провожатых. Глупых надежд я не питаю, сама не справлюсь. За спиной оглушительно свистнул паровоз, запахло гарью.
— И что такая прелестная фройляйн делает в нашем захолустье? — пьяно поинтересовался человек, которого я изначально приняла за кучу тряпья и отходов в углу. С досадой отметив, что окна лавки разбиты, а дверь заколочена, я решила поскорее отсюда убраться. — Фройляйн, а фройляйн, я к вам обращаюсь. Что-то ищете?
— Проводника на фронт, — вздохнула я, поворачиваясь к явно бездомному.
Может, он дезертир? Рубаха слева на животе пропитана давно засохшей кровью, лицо заросло щетиной, только серые глаза живо блестят.
— О, мне как раз туда, — осклабился мужчина, опираясь локтем на стену и с трудом вставая, — чем заплатите за услуги?
— Ты еле на ногах стоишь, — с негодованием отмахнулась я, переложила саквояж в другую руку.
Туфли, наверное, ужасно испачкала в этом проулке! Ещё и на пьяницу приставучего нарвалась, отлично началось путешествие!
— Я набирался сил и устал! — возмущенно аргументировал бездомный. — Фронт сейчас уходит к границе, вам бы поторопиться, а то не догоните.
Кое-как выпрямившись, он прислонился спиной к стене и скрестил руки на груди, уж очень красноречиво расставив ноги пошире. Поджав губы и почувствовав, что не к месту краснею, я пробормотала:
— Ты правда можешь меня провести? — голос звучал слишком пискляво, я кашлянула в ладонь.
— Смотря сколько заплатите, — пародия на человека склонила голову к плечу и нахально улыбнулась, — или как, — негодуя от такой наглости, я сняла с безымянного пальца кольцо и показала ему. Кошелек с талерами и марками у меня украли в поезде, больше заплатить мне нечем. Заинтересованный отброс наклонился вперёд, едва не потеряв равновесие, и подслеповато прищурился, — красивое какое. Обручальное? За женихом следуете?
— Это мамино, а ищу я брата, — стараясь игнорировать исходящее от этого субъекта зловоние, я проклинала себя за наивность и доверчивость.
Он убьет меня за первым попавшимся углом, заберёт кольцо и обменяет на бутылку дешевого пойла. И это будет мне уроком, а обратной дороги нет.
Расслышав, видимо, цокот копыт конной полиции, явный дезертир дёрнул меня за протянутую руку и утащил дальше в проулок. Я споткнулась обо что-то, пальцы самопроизвольно разжались, и бесценное кольцо юркнуло в ливневку.
— Господи-боже, нет! — позабыв о платье, я опустилась на колени, пытаясь разглядеть отблеск жёлтого золота в грязи и прелых листьях. — Только не это!
— Ты же была готова расстаться с ним, разве нет? — тяжело дыша, виновник всех этих событий затравленно оглянулся.
— В обмен на что-то! — вспылила я, что мне несколько несвойственно, но этот панибратский тон… — А не так вот бездарно!
— Раздевайся, — поручил уже роющийся в моем саквояже бездельник. Я покраснела, понимая, что там, помимо моего белья, ещё и комплект солдатской формы, в которой я собиралась инкогнито дойти до фронта и найти брата, — так и быть, помогу тебе, все равно по пути.
— Не буду я раздеваться! — встав с колен, я решительно скрестила руки на груди. — Ты ещё потом и оплату потребуешь, да?
— Помощь обычно бескорыстна, маленькая невоспитанная фройляйн, — процедил бездомный, — или ты собираешься так пойти под пули? Умереть красавицей хочешь?
Оглядев свое бледно-голубое платье, испачкавшееся какой-то мерзкой жижей на коленях и выдающее мой пол с головой, я вздохнула и немножко переместила руки, обняв себя за плечи.
— Я все равно не могу сама его снять, — пробормотала я, отводя взгляд.
— А гонору-то, — буркнул мужчина, заходя мне за спину.
— Эй! — вскрикнула я, услышав треск распарываемой ткани и шнурков.
— Я подарю тебе десять таких платьев после войны, только, бога ради, разденься уже! — рыкнул он мне прямо в ухо. — Мне нужен помощник, и ты им будешь, ясно? Судьба, маленькая фройляйн.
Сбросив платье вместе с нижними юбками, я торопливо схватила протянутые мне штаны. Уж спасибо этому бестактному засранцу, он не смотрел, как я одеваюсь, а занимался раздиранием шелковой нижней юбки на полосы. Изверг, вот же изверг и дикарь!
Натянув гимнастерку, я поспешно запахнула ее, но новый проводник покачал головой.
— Ты слишком фигуристая, маленькая фройляйн, — напористо раздвинув мои руки, он просунул широкую ленту шелка по спине под гимнастеркой. Я закрыла лицо руками, всхлипнув от стыда. Перед мужчиной в таком виде, да если бы ещё хотя бы это был приличный мужчина! Боже мой, какой позор… — ну-ка, вдохни поглубже.
Я послушно вдохнула, пусть и с трудом, потому что горло перехватило рыданиями. Слишком плотно обернув мою грудь лентой, он хмыкнул и убрал от меня свои грязные во всех смыслах руки. Дрожащими пальцами пытаясь застегнуть пуговицы, я смаргивала слезы и изо всех сил старалась не смотреть на него.
Вытряхнув все из моего саквояжа, он придирчиво осмотрел его и, кажется, даже улыбнулся.
— Итак, это наш ужин, — защелкнув замочек, мужчина потрепал меня по плечу, — не дрейфь, рядовой, завтра уже увидишь своего братишку. Посиди тут пару минут, я скоро.
Оставив меня наедине с невеселыми мыслями, он испарился слишком быстро для того, кто только что еле ползал. Едва не плача от пережитого унижения, я присела на корточки перед злосчастной ливневкой и ещё раз попыталась разглядеть кольцо. Нет, бесполезно. Если только поднять решетку, но сама я не смогу. Может быть, каким-нибудь рычагом…
Осмотрев все вокруг, я увидела только остатки своего платья и аккуратно стоящие в сторонке сапоги. Точно, не в туфлях же и форме ходить. Просовывая ноги в тяжелые грубые сапожищи, которые, впрочем, мне должны быть по размеру, я вытерла слезы рукавом. Теперь уже некуда бежать, надо найти брата, пути назад нет. Умереть не жалко. Кольцо вот только жалко до смерти.
— Все, готова? В смысле, готов? — поставив на полугнилой ящик мешок с лямками, проводник оглядел меня и тяжело вздохнул. — Чтобы из фройляйн стать рядовым, даже парень должен знать, что такое портянки, — указав мне сесть на другой ящик, он взял с его края два мотка ткани, — я это кому оставил, а? Горе луковое, а туда же, на фронт, — издав несчастный, полный страдания звук, мужчина опустился на колени и стянул с моих ног только надетые сапоги, — ещё раз, зачем ты туда идёшь?
— Мне нужно найти брата, — повторила я, наблюдая, как он заматывает мою стопу в эту ткань.
— А зачем? — закончив, он надел мне сапог и, если честно, так действительно намного удобнее.
— Война нескоро закончится, а я должна буду уехать, — вспомнив, что это тот самый человек, который так нагло вторгался в мое личное пространство, я опять залилась краской.