Вскоре мы свернули на восток, как он и говорил, ещё до полудня показалось поселение. Насколько мне известно, это военный городок, построенный рядом с ангаром дирижаблей и штабом для поддержания их работы. И где-то там мой ненаглядный Вилберт.
— Ну что ж, иди, маленькая глупая фройляйн, — Эрих вдруг остановился посреди дороги, вручил мне мешок, — там нет особой строгости пропускного режима, если что, скажешь, что посыльный для брата. Если уж будут спрашивать ещё, скажи, что от Бернхарда фон Айхенвальда, его там знают.
— А ты? — закинув лямку на плечо, я прикусила губу.
— А мне на фронт, — мягко улыбнувшись, он коснулся моей щеки, — будь умницей и не попадай в передряги, я тебя прошу.
— Постараюсь, — улыбнувшись, я потерлась скулой о его грубую ладонь.
— Удачи, — притянув меня к себе и чмокнув куда-то в шапку, Эрих пошел на север, ровно перпендикулярно линии фронта, махнул на прощание.
Сдерживая желание оглянуться на него, я зашагала по дороге. Так странно, за всего-то половину дня он стал мне так дорог и близок. Какой-то оборванец, ещё и раненый, быть может, дезертир… Который украл мой первый поцелуй и подарил незабываемые впечатления. Сказал, что завидует моему жениху. Скоро я с ним познакомлюсь, мне сказали, он весьма хорош собой. И я буду счастлива в законном браке! Без всяких бездомных!
Зло вытерев слезу, я невоспитанно шмыгнула носом. Уже совсем близко, надо взять себя в руки.
— К кому? — лаконично спросили меня на проходной.
— Посыльный к Вилберту фон Хауфманну, — ответила я, позабыв, что у меня высокий голос.
— Проходи.
Вот так просто? И это военный городок? Да так любой шпион зайти может и все дирижабли испортить! Наверное…
Мне легко указали, где найти брата. Постучав в дверь его кабинета, я услышала позволение войти и с замиранием сердца повернула ручку.
— Посыльный? — хмуро поинтересовался Вилберт, поднимая на меня уставший взгляд от бумаг. Не найдя слов, я просто стянула шапку с головы. — Марго? — воскликнул брат, вскакивая. — Ты как… Что ты тут делаешь?
— Я не знаю, — всхлипнула я, обнимая любимого человека, — боже мой, Вил, я такая дура…
На вокзал меня отвезли на паровом автомобиле. Вилберт поехал со мной, купил мне платье, посадил в поезд. Было стыдно рассказывать ему о кольце и Эрихе, так что я решила просто утаить это. Никогда никому не рассказывать. И никогда, никогда не забывать.
Дома меня ждал грандиозный скандал. Отец так сердился, что у него прихватило сердце, пришлось отпаивать лекарствами. И я, конечно, понимала, что просто не могла совершить более глупого поступка, чем это путешествие. Меня уложили спать в моей спальне, в моей кровати, на мягкие подушки, а для сохранности заперли на ключ. Но я уже, естественно, никуда не собираюсь. Выйду замуж, буду примерной женой и матерью. Только почему это насмешливое «фройляйн» всплывает в памяти раз за разом? И горячие, горячие мягкие губы.
— Послушай, Марго, — явно нервничая, отец отложил приборы и промокнул свои пышные усы салфеткой, — ты, наверное, уже смирилась, что выйдешь за фон Майера, — я кивнула, прикусив губу. Неужели он узнал о моем проступке и отказался от помолвки? После такого на мне вообще вряд ли кто-то женится, — но мы подыскали тебе куда более выгодную партию. Вернее… — всегда уверенный в себе и строгий папа вдруг замялся, как ученик, не выучивший свой урок. — Он сам тебя нашел и попросил у меня твоей руки. Это кажется мне странным и навязчивым, так что, если завтра во время вашего знакомства тебе покажется, что этот человек странный или просто тебе не нравится, мы отклоним его предложение. Мы не дадим тебя в обиду, дорогая.
Благодарно улыбнувшись, я ласково пожала кисть отца. Мне уже все равно, если честно. Действительно все равно.
Мой новый потенциальный жених приехал как раз к обеду. Я спустилась в холл, чтобы поприветствовать его, и потеряла дар речи.
— Марго, это человек, который просил твоей руки, — отец вежливо поклонился, — маркграф Бернхард Эрих фон Айхенвальд.
— Большая честь для меня, Марго, — склонил голову оборванец, который сейчас никак не похож на оборванца, в парадном мундире с эполетами, гладко выбритый и аккуратно подстриженный.
— Большая честь для меня, маркграф, — пролепетала я, приседая в реверансе.
Когда он поцеловал мою руку, я покраснела, кажется, вместе с ушами. Этот человек столько для меня сделал, столько раз оскорбил, а теперь ещё и жениться на мне вздумал?
После обеда нас ненадолго оставили наедине, чтобы мы могли поговорить. В конце концов, я должна определиться с выбором, а это невозможно без короткой беседы, как минимум.
Едва только за горничной, оставившей на столике вино и фрукты, закрылась дверь, Эрих оказался рядом со мной. Ухватил за руки и приник к запястью в долгом поцелуе, закрыв глаза.
— Боже, я так ждал нашей встречи, — прошептал он, — моя маленькая фройляйн…
— Почему ты тогда валялся в грязном проулке? — только и смогла спросить я.
— Я служу в контрразведке, дорогая, и ждал связного, потому что с такой раной сам бы до фронта не дошел, — подняв на меня взгляд все таких же глубоких серых глаз, самый настоящий маркграф хитро улыбнулся, — меня произвели в более высокий чин, так что теперь я не должен все время болтаться у линии фронта и могу заняться личной жизнью, — кажется, я снова покраснела, хотя с чего бы мне краснеть, если мы уже целовались? — аптекарь продал его мяснику, мясник пекарю, потом его украли, — он вложил мне в ладонь то самое кольцо, которое подарила моя мама, — если бы не оно, я бы приехал раньше.
Всхлипнув, я крепко его обняла за шею, приподнявшись на цыпочки и непристойно прижимаясь всем телом.
— Я согласна, господи, только больше не надо таких страшных ран, — взмолилась я, чувствуя, как крепко Эрих обнимает меня за талию.
— Конечно, ты согласна, моя боевая подруга, — самодовольно протянул мужчина, за что я немилосердно ткнула его пальцем в область явно ещё не зажившей раны, заставив сдавленно охнуть, — о как, в платье ты тоже проявляешь характер?
— Ты невыносим, грубиян, — покачав головой, я все же улыбнулась.
Приготовления к свадьбе не заняли много времени. Поместье среднего сына маркграфа фон Айхенвальда находилось недалеко от столицы и от моего дома, так что я не переживала за разлуку с братом. Конечно, Эрих дождался объявления о нашей победе и прекращении военных действий, прежде чем объявил о помолвке.
За день до свадьбы все семейство фон Хауфманн на паровых автомобилях приехало в поместье фон Айхенвальда. Я ужасно нервничала, краснела и вообще вела себя глупо, но Эрих только мягко улыбался и в минуты редкого уединения мурлыкал, что все будет хорошо, что я такая милая, когда волнуюсь. И от этого я волновалась только сильнее.
В выделенных для меня, как для почти жены маркграфа, просторных покоях уже расположили мои вещи и привезенный с собой свадебный туалет. А в раскрытом шкафу нашлось ровно десять бледно-голубых платьев. О, Эрих…