Уже подбегая к издательству с тыльной стороны, он поинтересовался у Снайпа:
— Разделимся?
Видимо, этот вопрос Виталий обдумал еще на бегу:
— Нет! Помещений немного, они все маленькие, даже холл. Лучше быстро и тихо «обработаем» вдвоем каждое.
Он вопросительно указал глазами на Гиви. Вадик все понял:
— Генацвале! Ты останешься снаружи. Обойдешь дом с фасада и спрячешься за кустами. Потом позвонишь в полицию и… будешь наблюдать. Для истории! — Подумав, добавил: — Хотя… Говоришь, одни и те же люди руководят? Ну, тогда сделай сначала несколько других звонков. Подключи СМИ: радио, независимое ТВ, прессу. Будут документальные свидетельства нападения, а полиция не сможет подтасовать факты. Ну, джер-джеробит! (Пока!)
В ответ грузин кивнул, поднял вверх сжатый кулак и произнес:
— Имеди махвс, мале шевхдебит!
Оставшись вдвоем с Витом, Аракчеев сокрушенно заметил:
— Надо же: такое и без запинки выговорить! Я, например, никогда не научусь. Кстати, о чем это он?
— Кажется, собрался еще раз с нами увидеться.
— Ну, это уж непременно!
Первым помещением, куда попали друзья через тяжелую металлическую дверь, была подсобка. Посередине стоял большой, во всю комнату, прямоугольный пластиковый стол. Вдоль стен расположились стеллажи, уставленные всякой всячиной: разнокалиберные емкости с краской, большие кипы газет, столярный и слесарный инструмент. Людей не было.
Однако не успели они сделать и несколько шагов, как входная дверь на противоположной стене распахнулась, и на пороге возник внушительных габаритов громила с бейсбольной битой в руке. Его силуэт был четко виден на фоне освещенного коридора за дверью. А вот ему понадобилось несколько секунд, чтобы дать глазам привыкнуть к царящему в подсобке полумраку: свет внутрь пробивался лишь через одно маленькое оконце под потолком. Эта задержка решила исход молниеносного поединка. Аракчеев, сильно оттолкнувшись ногами, прыгнул вперед через стол. Однако преодолевать эту преграду он вовсе не собирался. Длинный стол своим противоположным концом лишь метра на полтора не достигал «парадной» входной двери, где замер громила. Вадик летел вдоль стола. В полете он развернулся спиной к его скользкой поверхности и приземлился на нее, чуть не достигнув края. Ноги его были поджаты к животу, а тело сохранило уверенное и быстрое поступательное движение.
В этот момент несущийся на него «живой снаряд» заметил и бандит. Обеими руками он резко вознес биту над головой и… Это лишь усугубило ситуацию, потому что Аракчеев перемещался по гладкому столу быстрее, а незащищенный живот противника представлял собой замечательную цель. Уже соскальзывая со стола, Вадим резко распрямил ноги в коленях. Две обутые в модельные туфли стопы глубоко впечатались в живот громилы. От такого удара, несмотря на габариты и вес, того словно корова языком слизнула. Лишь из коридора донесся грохот удара центнера живой плоти о противоположную стену и шум от падения на кафельный пол.
Аракчеев приземлился на ноги и выглянул за дверь. Повезло: коридор, куда выходила подсобка, располагался в полуподвальном помещении, и громила забрел сюда в одиночку. Вадик быстро втащил тело обратно и оглянулся на напарника. Тот показал большой палец, а вслух, покачав головой, произнес:
— Циркач!
Друзья поднялись по короткой лестнице и осторожно выглянули в холл. Им многое стало понятно. Два бандита в туго облегающих накачанные торсы черных майках вытаскивали в холл откуда-то из противоположного конца коридора кипы свежих газет, остро пахнувших краской. Вероятно, там располагалась типография. В стеклянной будке пожилой охранник сидел за столом, уронив голову на скрещенные руки. Его седые волосы на затылке были сплошь залиты кровью.
У самой входной двери замер на полу другой сотрудник издательства. Снайп запомнил этого курчавого парня еще в кабинете во время жаркого спора: его волосы были ярко-рыжими. Сейчас он не шевелился, разбросав по сторонам длинные ноги и уткнувшись лицом в пол.
Аракчеев скрипнул зубами. Из простой «хулиганки» дело превращалось в тяжкое уголовное преступление. По законам любой страны. Даже если оба мужчины в холле были еще живы. А из коридора, куда выходили двери кабинетов, доносились звуки падающей мебели, треск ломающегося дерева и человеческие вскрики. Надо было торопиться.
Виталий указал рукой на холл и вытянул два пальца по числу снующих туда-сюда бандитов. Потом сделал горизонтальный жест раскрытой ладонью, означающий «вырубить капитально». Аракчеев кивнул, преспокойно выступил из-за укрытия и, негромко насвистывая что-то, направился прямо навстречу одному из качков, возвращавшемуся из коридора с очередной кипой газет. Второго пока видно не было.