Саид-Али задумывается. Он восстанавливает в памяти подробности злосчастного для турок дня – 31 июля 1791 года.
Карронада – морское орудие, изобретенное в конце XVIII века, для стрельбы на короткой дистанция тяжелыми ядрами.
Был день мусульманского праздника рамазан-байрам. Турки стояли у румелийских берегов, около мыса Калиакрия, и никак не ожидали нападения Ушак-паши. В самом деле, чего было бояться? Кто мог осмелиться напасть на две грозные линии боевых кораблей – одну Гуссейна, другую Саид- Али?!
У турецких адмиралов было 78 кораблей; они хорошо знали, что у русских много меньше, чуть ли не вдвое. Кроме того, турецкие линии занимали прекрасную боевую позицию под защитой береговых батарей и стояли на ветре: ветер дул от берега. Это значило, что в бою с противником, пришедшим с моря, турецким кораблям было бы легко маневрировать, легко выбирать направление удара, а все движения противника должны были быть скованы, затруднены встречным ветром. Вот почему были уверены в своих силах турецкие адмиралы, вот почему много турецких матросов беспечно веселилось на берегу, празднуя день рамазан-байрама.
Русские корабли показались днем, около четырех часов, в виде точек, приближавшихся с северо-востока. Кто мог думать, что Ушак-паша не отступит, завидев грозную турецкую силу? Но он не отступил. На всех парусах шел он вперед, и скоро точки его кораблей превратились в эскадру, идущую в необычном боевом строю: не в одной, а в трех кильватерных колоннах шли русокне корабли на турок. Всего 6 линейных кораблей, 12 фрегатов и 20 малых судов шло за Ушак-пашой. Это было смехотворно мало против 78 турецких кораблей, и к тому же русским придется драться под ветром. Саид- Али вспоминает, как он и Гуссейн спорили, кому из них достанется корабль Ушак-паши, вспоминает, как бодро зазвучали по их приказанию сигналы тревоги, зовущие матросов на суда.
Но что это? Русские корабли неожиданным маневром повернули вплотную к берегу и уже быстро несутся между турецкими линиями и берегом. Теперь роли переменились. Русские на ветре, а турки – под ветром. Все преимущества позиции потеряны, неуловимо быстро захвачены Ушак-пашой. Повернув на турецкие линии, все три русские колонны стремительно идут в атаку. И при этом линии кораблей Ушак-паши не выстраиваются против турецких линий, а врезаются в них тремя клиньями, разбивают на части, расстраивают и сосредотачивают свои удары на флагманских кораблях противника. Русские как бы окружают разрозненные части турецких линий и расстреливают их корабли с двух сторон, берут их «в два огня».
Как всегда, пушки Ушак-паши точно направлены в цель: ядра решетят корпуса, сбивают орудия, сносят рангоут – парусную оснастку кораблей, лишают их боеспособности и заставляют уходить из боевой линии.
Все это произошло о такой быстротой, что Гуссейн и Саид-Али даже не всех своих матросов успели собрать с берега. Растерянные адмиралы приказывают поднять паруса и рубить якорные канаты: надо уходить от поражения. Но не так легко уйти от русских… Их корабли несутся вдогонку. Впереди корабль Ушак-паши, он атакует корабль Саид-Али – снова туркам приходится принять бой.
Крики на улице мешают Саиду вспоминать. Как ни плотно задернуты занавеси, ему все слышно: «Молитесь, правоверные, Ушак-паша идет на Константинополь!»
Саид думает, что все возможно теперь и что надо посоветовать султану поскорее заключить мир с русскими. На подъеме носилки резко подбрасывают раненого адмирала. Он сдерживает стон.
Скоро дворец. Что еще рассказать султану?..
Адмирал Федор Федорович Ушаков (1743-1817).
Помнит Саид, как при первых же выстрелах русские ядра сбили с флагманского корабля, на котором он находился, лестницы, стеньги, реи, богатые украшения кормы. Сразу же пришлось флагману уходить из линии, прятаться в гуще своих судов. И все же Ушаков нашел его, зашел за корму. С юта русского флагманского корабля раздался грозный окрик: «Саид, бездельник, я покажу тебе, как давать такие обещания!» Это Ушаков напомнил Саиду о «кандалах», весть о которых дошла и до него. Несколько продольных залпов лишили турецкий корабль возможности сопротивляться. Грозил позорный плен, но выручила суматоха сражения – другие турецкие корабли встали между ним и преследователем. И еще помнит Саид, как один за другим, разбитые, со снесенными мачтами, с замолчавшими орудиями, выходили из боя турецкие корабли и в беспорядке, забыв о строе, уходили на юг на всех оставшихся парусах. Так спасся и он сам от грозного Ушак-паши.
С русского флагманского корабля раздался грозный окрик…
Сражение длилось около четырех часов, и только вечерние сумерки спасли турецкий флот от полного уничтожения.
Это все, что он мог рассказать султану.
До Ушакова законы линейного боя гласили, что противники ведут бой каждый в единой «линии баталии», как тогда говорили, на параллельных курсах. Этим законам строго следовали флотоводцы всех стран. Но при этом исход боя решался чаще всего превосходством в количестве кораблей, а иной раз и случайностями. Ф. Ф. Ушаков во главе русских моряков продолжал развивать, улучшать тактику линейного боя и ввел в нее то новое, что во всех встречах с противником давало ему победу. Он не стремился удерживать флот во все время боя в «линии баталии» и учил своих офицеров свободному маневру. Резать на части, расстраивать линию противника, сосредотачивать основной удар против флагманских кораблей, метким огнем на близкой дистанции быстро громить «в два огня» охваченные корабли неприятельской линии – вот та новая тактика, которую ввел Ушаков.
Через 16 лет ученик Ушакова вице- адмирал Сенявин, один из лучших флотоводцев своего времени, применил ту же тактику и одержал над турецким флотом решительную победу в сражении при Афонской горе (в Эгейском море). Такую же тактику впоследствии применял в боях и английский адмирал Нельсон. Благодаря этому он одержал над французами просла вившие его имя победы при Абукире и Трафальгаре (в 1798 и 1805 годах).
Заслуга Ф. Ф. Ушакова не только в том. что он предложил и осуществил новую тактику ведения морского боя.
Надо было подготовить условия для успешного осуществления этой тактики, приспособить корабли для быстрого и точного маневрирования, обеспечить отличное действие артиллерии. И надо было так хорошо подготовить экипажи кораблей – матросов, офицеров, артиллеристов, чтобы каждый из них на своем боевом посту наилучшим образом владел порученной ему техникой. В бою при Калиакрии и парусная оснастка кораблей, и их артиллерия, и подготовка экипажей- все это оказалось у русских лучше, выше, чем у турок.
Но когда на этой основе родилась новая тактика, она, в свою очередь, потребовала нового улучшения корабельной артиллерии.
Еще больше, острее стала нужда в том. чтобы одно-два попадания в противника причиняли ему решающие повреждения. Но таких морских орудий еще не было. Единороги Мартынова были особыми пушками – гаубицами. Эти орудия выбрасывали свой снаряд-бомбу высоко в воздух; она падала на цель сверху. Трудно было вести прицельный огонь из таких орудий, а на очень близкой дистанции они и вовсе не годились.
Поэтому корабли по-прежнему стреляли сплошными ядрами. Новая тактика поставила перед морскими артиллеристами задачу: превратить единорог в корабельную пушку для ведения прицельного огня бомбами.