— Спорол, — автоматом поправил Лохматый. — А что…
— Жетоны из метрополитена, мелочь, сколько-то болтов. Брал с собой чтобы, в случае чего, нагревать и метать. И мне не стыдно, такой уж я плохой человек.
Лохматый не ответил. А автобус, величаво отойдя от площадки, развернулся и поехал вверх, к спрятавшимся за неожиданными тучами, горам.
Мари проснулась ближе к вечеру. Сон подкрался мягко, на кошачьих лапках, напрыгнул сзади и растворил в себе. Хорошо, что мест много, вот она и прикорнула на сдвоенном большом сиденье для матерей с детьми впереди.
Разбудила непонятная тревога, кольнувшая прямо на самом интересном месте, разбудила нагло и требовательно. Мари привстала, сонно оглядываясь, понимая, что неспроста внутри что-то испуганно дергается.
Злой и Анни играли, впрочем, очень привычно. Снег и Майка, укрывшись куртками, спали на соседних сиденьях. Лохматый перечитывал комикс, новыми здоровяк не запасся. Роберт штудировал свой бесконечный гримуар. Алекс сопел и бормотал, закинув на спину ноги. Искра стояла в самом конце салона, вместе с Карлом. Оба смотрели в заднее стекло, застыв и не отрываясь от вида. А Искра держала ладонь у виска.
Не зря она проснулась…
Мари обула кроссовки, пошла к ним, сама не понимая — зачем? Что толку встать третьей и смотреть за стекло, покрытое бегущими струями дождя. Да, снаружи хлестал самый настоящий ливень. Иногда, громко стукая, к каплям присоединялись градины.
Карл обернулся к ней, кивнул и снова уставился за окно. А что там еще, кроме дождя?
Серая бесконечная хмарь, сожравшая всю утреннюю красоту. Бесконечно уползающая к оставленным позади фьордам и цветным домикам, каменным строгим кирхам и резным троллям. Даже грустно.
Туман, разбегающийся по обочине, закутывал собой желтых красавиц-берез, росших ровными рядами, прятал в себя их последнее теплое золото, ставшее блестящим и тяжелым. Оплетал редко проносящиеся по соседней полосе машины, завихряясь за ними маленькими водоворотами. Белесый и кажущийся, из-за той дороги в Питер, очень опасным, прячущим в себе чудовищ.
И холодное напряженное ощущение тянущейся к ним липкой нити, не отпускающей и желающий проследить весь путь высокого автобуса, несущегося на другой край строго-холодной северной страны. Мари ощущала его всей собой, неожиданно поняв чувства обычно такой независимо-отвязной Искры. Сейчас красноволосая лишь накручивала пряди на пальцы, второй ладонью снова и снова потирая висок.
— Ты тоже что-то чуешь? — поинтересовался Карл, не оборачиваясь.
— Наверное, да… — Мари встала ближе, сама начав всматриваться в убегающее полотно дороги, торопливо затягиваемое полупрозрачной сырой сметаной.
— Мне нравится, — Карл кашлянул, — вы, наконец-то, начали раскрываться. А что твой амулет?
Амулет? Мари положила на него руку.
— Он холодный.
— Плохо. — Карл опустил шляпу на глаза. — Ты боишься.
— Очень.
— Не бойся, с нами не случится ничего, кроме предначертанного.
Мари уставилась на его затылок, возмущенно и желая высказаться.
— Успокойся, — Карл повернулся и подмигнул, — надо же было мне сказать что-то типа мудрого и с видом настоящего наставника.
Ей пришлось улыбнуться. Вот так каждый раз, и снова ловится на самую простую иронию, не понимая ее. Почему она такая прямая и не может научиться видеть оттенки и полутона?
— Все приходит с опытом и жизнью, Маришка, — поддразнил Карл, не удержавшись, хотя давно должен был понять, как ее раздражает эта «Маришка», — и я вовсе не читаю твои мысли. Просто сам таким был.
— Каким? — Искра в первый раз шевельнулась.
— Неуверенным в себе и будущем, не умеющим разобраться в очевидных взрослым… не всем взрослым, вещах. Мы с вами прошли очень большой путь и нам осталось немного. Думаю, нас попробуют остановить уже вечером, и лишь бы повезло добраться до Тромсё. Мы с вами потеряли много имеющихся возможностей и если там, нагоняя, маг и наемники, придется плохо. В случае чего — вам нужно добраться до последнего фьорда перед границей. Вы найдете нужное место, и там позвоните в колокол. У вас останется всего три дня, если что… Надо успеть.
— О чем ты говоришь? — Мари взглянула на него со страхом. В голосе мага не было обреченности, он просто собирался, если окажется нужным, остаться и принять бой. Вот и все, без бравады и пафоса, просто констатация факта.
— О том, Маришка, что скоро может стать горячо. Помоги Злому вывести вас к цитадели, он один может не справиться.