— Ты здесь никогда не побывал бы, наслаждайся, изумляйся и ужасайся. — Ниа повернулась к нему, похлопав по плечу. — И не забудь быть благодарным. Без меня тебя бы уже продали, сдали в наем или сожрали. Цени, человечек из Контроля.
Без нее он здесь бы и не оказался вообще! Энди почти кричал внутри собственной головы. Сожрали бы, продали?! Да он просто гулял по чужому, чтоб его, городу… и все! Все!
— Кстати, по поводу поесть… — Ниа осматривалась, порой сторонясь и пропуская прибывающих торговцев и покупателей. — Я бы не отказалась. Да и тебе стоит, похудел уже фунтов на десять. Стоит тебя накормить. Странно… всего на десять, наверное, молодое тело сгорает от водуна не так быстро.
Что?! Энди все больше пугался, слушая ее. А ведь верно, брюки стали свободнее. За неполные двенадцать часов… как так? Неужели порошок не просто подчиняет воле, но и заселил в него паразитов, сейчас медленно заставляющих организм отдавать им все нужное? Может, они сейчас копошатся везде, от мускулов и до мозга, а он… а он просто ходит и умирает?!
— Не нервничай, — посоветовала брухо, — еще быстрее похудеешь. Ничего, это не на долго, не переживай. Пошли вниз, есть очень хочется. Надеюсь, тут есть карри.
Ноги опять понесли Энди сами по себе, вниз, к огромному сборищу всего, где можно было разложить товар, примерять, разглядывать, выбирая, есть или просто спорить до хрипоты. К высоким шатрам, полосатым и разноцветным, выскочившим, казалось, из средних веков. К военным палаткам, большим и маленьким, зеленеющим и желтеющим в окружении соседей. К криво-косым киоскам, сбитым из разномастных досок и еле стоящим. К фудтракам, каким-то образом заехавшим в огромную пещеру рынка, окруженную каменным сводом и теми самыми белыми старыми стенами. К присыпанным щебнем узким змейкам дорожек, вьющихся между рядами торгашей. К ящикам с белибердой, стоящим прямо в грязи и сидящими рядом хозяевами… тоже в грязи. К торчащим вдалеке нескольким мачтам с парусами и двум дымовым трубам небольших пароходов, стоящих у берега речушки, закованной в камень, затхло-зеленой и пахнущей странноватой смесью всякой гадости.
К рынку Белого города.
Энди шел и шел, загребая подошвами чавкающее и мерзкое, пока не добрался до мостков, ведущих к дорожкам. Хотел очистить кроссовки, но Ниа торопилась, убегая вперед, и тело послушно взялось за старое — потащилось вслед. Странно, но усталости не чувствовалось, просто шагал еле-еле, как прадедушка, скоро отмечающий девяносто седьмой день рождения.
— Не отставай! — прикрикнула Ниа, оглянувшись. Тело напряглось и задвигалось быстрее.
А это оказалось непросто. Слишком уж оживленной оказалась рыночная жизнь, бьющая ключом, а неподалеку и двумя, судя по грохоту, и так лезшая под ноги. Если бы не погашенное Ниа сознание, Энди, скорее всего, сейчас или стоял бы, оторопев и ждал погибели, или бежал бы со всех ног и с криком «спасите-помогите!!!».
Потому как — кто только не крутился внизу или не толкался сверху.
Мелкие, смахивающие на жаб-переростков, бородавчатые и одетые только в юбки-килты, уродцы, важно катящиеся вперед кривоватыми плоско-огромными ступнями, что-то квакали друг другу и толкались. Мелькнуло несколько юрких мохнатых полузверьков, удивленно шевелящих усами и длинными пушистыми хвостами на Энди, с рюкзачками на гибких спинах. В плечо, горячо дыша, ударился очередной свинорыл, только на этот раз отъевшийся и пузатый, ведший за веревке вереницу тоненьких красоток, ростом по плечо Ниа, смотревшей на них без всякой жалости. Один раз пришлось задержаться, наблюдая, как в сутолоке ботинок, башмаков, сапог, кроссовок, модельных туфель, босых ног и ног в полосатых чулках, важно и медленно проплыл чей-то изжелта бледный толстый хвост, пропускаемый всеми. Разглядеть хозяина не вышло, и Энди только проводил взглядом спину в удивительно чистом фраке.
— Разрыв-огурцы для охраны! — голосило что-то невысокое, с торчащими во все стороны бледными волосами и с отвратительно розовыми складками лица. — Самые лучшие разрыв-огурцы для защиты дома или фермы! Совершенно бешеные и агрессивные!
— Светильки! Только что пойманные светильки! Освещение на месяц и больше!
— А вот кому дергать зуб под настойкой мандрагоры! Совершенно изумительные красочные впечатления и никакой боли!
— Два свежих утопленника! Совсем свежих, не больше пары дней! Кому утопленников?!
— Настоящие горшки для супа! Чистая глина, никакой заводской обработки! Горшки для зельев, отваров и… супа!