Тоже мне… подруга, называется. Но права, знает ее, как саму себя, не уснуть до утра, верно.
— Странно. — Алекс понюхал свой стакан, отхлебнул еще. — Мне вот тоже совсем спать расхотелось. Снег? Сне-е-е-г!!!
Тот подпирал стенку, еле-еле ворочая почти закрывшимися глазами.
— Да-а-а, братцы, интересные дела-а-а… — протянул Алекс. — Давайте его тоже спать закинем и… Стоп, получается, нас троих спать не тянет?
Лохматый, уже затаскивая Снега в купе, только кивнул. Тоже мне, подумалось Мари, капитан Очевидность, два таких капитана. Но деваться некуда, коротать время можно с таким и не прочитанным «Террором», или с этими двумя. Тянуло именно с ними, или с Алексом? Или, все же, с обоими?
— Угомонились? — сварливо поинтересовался женский дребезжащий голос за спиной.
Ой… Мари оглянулась.
— Как я не люблю детей! Шум, гам, наплевать на остальных! Девочка, ты в курсе, что ночь на дворе?!
Ой-е-е-ей, Мари не верила в сказки. Даже сейчас, после стольких дней в компании Карла и сбрендившего мира, такого чудного, прекрасного и ужасного, не верила. А вот тут…
Так должны выглядеть ведьмы, те самые, настоящие сказочные и которые злые. Сморщенное вытянутое лицо с вислой и постоянно двигающейся нижней губой, длинным костисто-горбатым носом с парой бородавок, пронзительно-черными глазами и седыми редкими патлами.
Хотя про волосы это только мысли, какие они на самом деле, Мари не видела. Так как на голове у странноватой карги, ворчащей на нее и ее новых друзей, красовались накрученные спиральками локоны, не более. Сама ворчунья, укутанная в длиннющий платок с расписными зелено-красными цветами, почти полностью пряталась за дверью. И наружи торчала только недовольная голова. А, да, конечно! И жирный недовольный одноухий кот, сидящий на птичье-хрупком плече, остро выпирающем из-под теплой ткани.
— А мы тут…
— Ага, а вы тут чаем лакомитесь и плюшками балуетесь, ну-ну. Ты, молодо-зелено, ротик-то свой больно не открывай, коли беды не хочешь.
— Да я…
— Уж это верно, кобылушка, верю-верю, всякому зверю, даже ежу, а тебе погожу. И шуметь вы не думали, так получилось, и думаете только о хорошем, и делаете только полезное. Хош, в чай тебе плюну, и почесуха случится?
— Не-е…
— А эт лучше, чем если решу порчу навести. Выбирай, телушечка, все едино наказать тебя нужно!
Мари нахмурилась. Странная тетка выводила из себя, провоцировала на скандал, да она ей! Сила, спящая с самой электрички, вдруг лениво зашевелилась, потекла вслед теплой чайной волне, наполняя каждую клеточку тела. Порча?! Сейчас я тебе покажу, грымза, какую порчу ты на меня наведешь… Кот зашипел, вздыбив шерсть и выгнувшись.
— Тихо-тихо. — тяжелая ладонь Лохматого легла ей на плечо. — Ш-ш-ш-ш, успокойся. Она же специально тебя злит, знает, что если что — ты виновата. Помнишь, про билеты? Картонка ее защитит, это раз. Ты ослабеешь, да еще и окажешься виноватой, а тут это легко проверяется, думаю. Это два. Ну и бабушка, что так сердито на меня смотрит, тогда и сделает, что ей почему-то хочется. Это три. Верно, бабуля?
Та сморщилась, блеснула глазами, зло и нетерпеливо. Узловатые пальцы быстро зашевелились, сплетаясь в странно, где-то в самой глубине сознания, узнаваемую фигуру. Воздух вокруг нее сгустился, насытился такой знакомой дрожью силы, готовой ударить, и…
— Я тут правила почитал, в билете указаны. — Лохматый нехорошо ухмыльнулся. — Запрещены во время поездки магические действия, демонолатрия, некромантия, спиритизм и вуду. В общем, разрешается пользоваться в случае конфликтов естественными силами и способностями с особенностями рас и оружием. Если только кот не страшное оружие, то…
Кот зашипел сильнее, мявкнул и спрыгнул в темноту бабкиного купе. А та, успокоившись, посмотрела на Лохматого изменившимся взглядом.
— Вот как… молодой, значит, да ранний… Спокойной ночи, деточки. И не шумите, я ведь и без всякого ведовства просто пожаловаться могу.
Дверь закрылась быстрее, чем Мари смогла что-то ответить.
— Часто влипаешь в неприятности? — поинтересовался Лохматый.
— Сама справляюсь, — буркнула Мари, неожиданно разозлившись. На кого? На себя, на него, на бабку или на Алекса, только-только выглянувшего из купе? И почему на него, надумала себе тоже всякой ерунды…
— Пусти, — толкнула его тяжелую и почти горячую руку, почему-то слегка подрагивающую.
— А спасибо?
Она взглянула на него, наверняка усмехающегося. Наглый, самоуверенный, здоровенный и… Да нет, не тупой. Это точно. Блин!