— Хотя это мнение явно ошибочное. Моя подруга не менее, если не более, старомодна, чем я сам. Это наша общая беда, слишком подвижны обычные люди и слишком консервативны в своих взглядах мы. Парня с ней кличут Робертом, и он выглядит как… заучка.
— Ботаник. — буркнул Лохматый.
— Почему ботаник?
— Ну вот так. Очки, галстук, свитерок и брючки?
— В точку, дружок. Та-а-а-к, вот мы и на месте, и… и где?
Ни в самом зале, ни в округе никого похожего они не заметили. Даже парнишку-ботаника, даже его не случилось в этот день в цоколе Северного вокзала. Карл нахмурился.
— Что-то не так, кадеты…
Оба только и смогли, что недоуменно переглянуться. Они же не полицейские собаки, чтобы раз, и сразу найти причину чего-то не того. А Карл, вернувшийся к залу ожидания, без слов заплатил нужную сумму и нырнул внутрь, оставив ребят сторожить вход.
Вернулся он скоро и выглядел еще больше недовольным. Только вот в руках у него, аккуратный и белоснежный, находился конверт с красной сургучной печатью.
— Ого. — поразился Лохматый. — Это как понимать?
— Это понимать, дружок, что все еще хуже, чем мне казалось. Хочешь понюхать, может, чего знакомое учуешь? Я вот сразу бы понял, не смотря на печать. Ну?
Злой недоуменно уставился на него, а Лохматый взял конверт в руки, поднес к лицу и втянул в себя запах. Вздрогнул.
…Сквозняк, постоянно странно меняясь, то атаковал сбоку, до давал легкого подзатыльника, то нападал прямо в лицо. Тащил за собой хвост этого змеиного запаха, переливавшегося блестящими ядом клыками, солью и медной стружкой, свежей и так сильно пахнувшей, добавлял тяжелой и недавно вскопанной, но не как на грядке, а глубже, земли, окутывал сырой тяжестью старой одежды, закрытой в глухих деревянных ящиках, спрятанных в темноте, сгущавшейся вокруг все сильнее, все плотнее, вязкой и липкой, тянущейся к теплым людям, почему-то идущим там, где живым не место…
— Это же…
Карл кивнул.
— Вот такие дела, кадеты. Подозреваю, что эту ночь мы проведем вовсе не в поезде. А совсем даже в этом городе, в его конкретной части.
— Почему?
Карл глянул на него с неожиданным раздражением.
— Потому что мы своих не бросаем. Даже если они еще не начали учиться.
Конверт он распаковал в метро, усевшись посередине вагона и как-то незаметно разогнав всех вокруг. Видно, Карлу стало наплевать на нарушения и все возможные последствия.
«Дорогой Карл!
Ты не можешь представить, насколько велика моя радость по поводу твоего возвращения. Ведь оно сулит мне самое важную и неоконченную часть нашего с тобой дела, если не сказать, спора.
Моя милая девочка, моя нежная Диана, прибывшая этим хмурым и таким приятным нам утром на Ночном экспрессе, поделилась новостью о твоем неожиданном появлении, и, более того, о невообразимом наслаждении, поразившим меня в момент, когда стало ясно, что у тебя снова есть ученики.
И ты, конечно же, сразу поймешь все причины, заставившие отправить на поиски твоих возможных учеников людишек, желающих служить Черному дому, ведомому мною по лунной тропе. Какова же стало оно, наслаждение от предвкушения встречи с тобой, моим старым-добрым неуловимым Карлом, когда на Северном вокзале, они нашли искомых подростков. Да-да, ты все же явно позабыл о неистребимой жажде встречи с тобой, мой боевой маг, так поразивший мое сердце в давние времена.
Почему-то очень сильно кажется, что ты не преминешь попытаться найти эти юные и полные силы создания, раз уж ты вновь среди нас и, полагаю, решил начать все заново, вдохнув жизнь и новую кровь в иссохшие жилы вашего клана, что смог выжить и даже оставил за собой Ледяной замок.
Льщу надеждой увидеться с тобой этой же ночью, и даже не буду пытаться оставить тебе подсказок по поводу моего нахождения, ведь это лишит всей пикантности ту неимоверно сладостную игру, что ведем так долго. И поверь, ничто не может заставить сильнее желать найти меня, чем вдруг возникшая внутри меня жажда прикоснуться, хотя бы ненамного, к этим, таким горячим, юным и полным жизни, источникам такой долгожданной силы для тебя и твоих близких.
За сим могу лишь добавить, что ожидаю твоего появления в крайнем нетерпении и желании скорейшей встречи.
Всегда твоя, Маргарет Нокто.
П.С: как же без него, без такого нужного пустячка, мой Карл: у этой девочки моя любимая первая отрицательная группа.
П.П.С: как пишут в сетевой переписке (да-да, не чураюсь новшеств) жители такого нового для тебя мира — чмок-чмок… Если ты не появишься, то именно так прозвучат последние минуты в жизни твоих как-бы учеников»