Широкие рубчатые колеса, устав прокручиваться в липко-жадной хватающей их грязище, отдыхали, позвякивая где-то в мостах. Грузовик, чуть накренившись вправо, застрял на никем не пользованной древней дороге через невысокий лесок.
Здесь уже выпадал снег, под елями, широкими и кажущимися на расстоянии почти черными, он даже не таял. Лежал неопрятно накиданными метелью ноздреватыми сырыми кучами, тянувшими настоящим зимним холодом. Березовые рощи, чем ближе становился север, виднелись реже и реже. Тут их почти не было, а те, что кое-где торчали над ельником, казались почти черными.
Сотни озер и озерков, оставленных за спиной, наполовину затянулись голубовато-зеленым льдом, и не первым, легко крошащимся, а настоящим. Огромные болотины, ничуть не похожие на родные мангровые Ниа, еще зеленели густым ковром травы и ягеля, почти превратившись в тундру, но и на них, тут да там, чернеющие остатки высохших деревьев белели нетающим снегом.
Голубая опрокинутая чаша неба, почти бездонная, щедро поливала дальние взгорки солнцем, заставляя поблескивать первые отростки ледников, тянущихся к еще не спящей тяжелым зимним снов Похъёле. Черные и темно-серые останцы, уже сползшие сюда, сами казались предвестниками холодного плоскогорья с кое-где торчавшими клыками северных вершин. И иногда смахивали на спящих, или ждущих добычи, троллей.
Злобный характер хозяйки всего окрест, корявой старухи Лоухи, доставал даже в теплую машину свистящим резким ветром, холодным, так и желающим забраться в любую прореху одежды или плохо застегивающуюся молнию.
Ниа, нацепив длинную парку на пухе, две шерстяных шапки и темнеющая, вдобавок, нахохлившимся капюшоном, завидовала водителю. Боровик Кудря, поплевывающий на синтетику и инновационные легкие ботинки пассажиров, нацепил нагольный полушубок, сапоги, обшитые мехом, называющиеся унтами и нацепил на острую голову, смахивающую на свеколку, меховой треух. Торчавшая мочалом борода не покрывалась изморозью, как у братьев-медведей, и, в целом, Старый чувствовал себя куда увереннее, совершенно не мерзнув.
Энди, ждавший решения, сидел на диванчике в обжитом домике-будке, ни разу не сдвинувшись с места. Недавно он обнаружил, что отморозил палец, когда ночью пришлось рубить и таскать на дрова низкую поросль. Рукавиц он спросить не мог, а выдать никто не подумал.
Ладонь лежала на коленке, красная, ощутимо бьющая пульсирующими разрядами боли. Два пальца, мизинец и безымянный, чернели, начиная с кончиков. Зубочистка, пару раз принюхивающаяся, подошла, наклонилась, рассматривая.
— Эй, хозяйка!
Ниа, собирающаяся выбраться наружу, повернулась.
— У твоего пса с лапой проблемы. Думаю, тут резать придется.
Брухо подошла, всмотревшись в ладонь ничего не выражавшего Энди, втянула носом пусть и едва, но уже уловимый сладковатый запах. Взяла его за подбородок, повернув к себе:
— Тебе страшно?
Энди моргнул. Было ли страшно? Хотелось бы сказать иначе, но… Он не просто боялся, нет.
Страх плескался внутри со слов Зубочистки, таких обычных и спокойных. Да, Энди не верил, что выживет или вернется домой, все верно. Хэппи-энды, наверное, есть только в историях с правильно написанными сценариями, а его личный фильм снимал то ли никудышный режиссер, то ли совершенно отвязный и депрессивный сценарист.
Колкий ледяной адреналин пробирал полностью, заставляя дрожать непослушное тело, замирать и, чуть зависая, снова бешено колотиться сердце. Страх? Ужас, самый настоящий, как описанный в книгах и никогда раньше не ощущаемый, куда там тому страху на темной пустой улочке с ее кровожадным белым призраком. Тут все вышло куда проще и страшнее.
Два пальца, продирающие извивающимся пульсом боли, темнели почти на глазах, багрово-лиловая чернота добралась до вторых фаланг. И останавливаться не прекращала, пустив пока еще тонкие, но такие ярко-красные корешки почти до запястья. Его, Энди, запястья, пока еще точно его.
— Страшно… — сама себе сказала Ниа.
— Лучше сделать прямо здесь. — Зубочистка повернулась к Кудре. — У тебя же есть спиртовка, чтобы нож прокалить?
— Нет. — Ниа мотнула головой, получилось даже смешно. Из-за косичек, собранных в узел, она казалась длинноголовым инопланетянином в скафандре. — Время потратим, и результат будет плохой. Он не сможет делать нужное.
— И что тогда? — Зубочистка уставилась на нее, уже расстегивая кобуру.