Зубочистка, осторожно подняв свою металлическо-убойную красавицу, подняла кулак — тихо, стоять, вдруг пронесет?! А Энди…
Энди смотрел на разошедшийся наполовину шов и рубиновые капли, вновь тяжело слетающие вниз, разбиваясь на ртутные шарики, сползающие по пористому боку белого песчаника.
Ноздри тролля шевелились, шумно глотая воздух, пахнущий его, Энди, свежей кровью. Ниа, начав понимать, опустила взгляд, расширившимися зрачками проводив целую вереницу блестящих красных бусин, негромко разбившихся о камень.
Ноздри втянули воздух еще сильнее… замерли, опустив хорошо заметные грубые волоски внутри.
Серо-зеленый глаз с двумя зрачками открылся спустя секунду. И уставился на Энди.
Глава девятнадцатая:
старая дорога на север и серые тени за спиной
Карл помахал рукой, прощаясь с Олле, стоявшим на носу отходящего буксира. Снег, белее своего настоящего тезки, да еще и с легкой зеленцой, травил на бережку. Майка, глядя несчастно и жалея, ждала наготове с бутылкой воды и спертым с гальюна приветливого шкипера рулоном бумаги. «Наготове» повторялось уже третий раз подряд.
— Снег, Снег. — Карл покачал головой. — Не быть тебе моряком.
— Я и не соб… и-и-и-к… ой, й-о-о-о-о…
Карл неслышно усмехнулся и пробормотал под нос:
— Как сказать, как сказать…
Остальные ждали за пирсом, на аккуратных, выкрашенных зеленой краской небольших скамеечках.
— Алекс!
Тот обернулся к Карлу.
— Чего сидим без дела?! Тренируемся, кадеты! Ждем автобус и тренируемся.
— Какой автобус?
Карл чуть не зарычал.
— Рейсовый, до Тромсё. Тренируемся, лодыри!
Алекс, довольно ухмыльнувшись, раскрыл ладонь. Раз от раза получалось все лучше и лучше, разве что нравилось не всем. А кому придется по душе, когда в лицо летит полыхающий файербол?
Крутящийся рыжий шар потрескивал искорками, крохотными, но, все знали, да-да, такими болючими…
Злой, закинув новую порцию, меланхолично жевал и ждал начала, и не ошибся. Как всегда, первый пас ушел к нему.
— Принцесса! Ну-ка, ко всем, отмучается без тебя!
Майка, тряхнув золотым хвостом, скорчила рожицу, но спорить не стала. Характер заставлял, через неудачи-ожоги, работать и работать. Боевой маг должен уметь многое, должен подчинять стихии, должен не бояться и противостоять любому истинному. В том сила, в том успех.
Файербол, шипя и плюясь каплями лавы, начал разгоняться. Туда-сюда, чуть замирая и желая куснуть чужую руку, обратно и снова к кому-то, раскаленной красно-желтой полосой. Карл, посмеиваясь и наблюдая за рыбаками на пирсе, довольно кивал головой. Это уже что-то, это прямо нормальные первоклашки.
Солнце, решившее порадовать напоследок фьорды и скалы, припекало. Заливало теплом мрачные серые камни, нависающие над Ставангером, над портом и узким зелено-черном заливом. Карл, когда-то в первый раз оказавшийся здесь недовольным котенком, укачанным на борту кнорра, не взлюбил Норвегию с первого взгляда. Пока не стал старше и не понял, что дом не там, где родился, а там, где пригодился. И где твоя душа. Как здесь, почти у самого Полярного круга, прячущего на одиноком острове, похожем на спящего и лохматого, от огромных елей, медведя. В Айсштирке, серо-черной острой громаде, вырубленной кем-то из Старых прямо в теле утеса.
Летней зелени в Ставангере уже почти не осталось, лишь лишайник, облепивший камни над фьордом, переливался изумрудно-седыми полосами, чуть желтеющими охрой по краям. Серые огромные чайки кружили над морем, тоскуя крича по ушедшему теплу. Белый с красным пароход-паром неторопливо переваливался через что-то разволновавшееся море, везя людей из Кристиансенна. Краснели амбары рыбацкой компании, стоявшие тут уже второй век. И пахло солью и свободой.
— Ай!
— Алекс, я тебе сейчас кишки перетрясу!
— А чего я?!
— Ничего, хочешь сказать?
Ну вот… опять Анни зазевалась, а Мари готова устроить Алексу очередную встряску, пора останавливать, а то потом скейтера из уборной не дождешься, знаем, проходили…
— Успокоились! — Карл подошел к Анни, с тоской любующейся рукой, вновь покрывшейся волдырями. — Ну и?
Алекс, виновато пожав плечами, начал лечить… а выходило у него так себе, если честно. Ну, это дело поправимое, хотя и долгое. Карл вздохнул. Искра, понимающе скорчив гримаску, закатила глаза, быстро потерла ладони и возложила на страдающую плоть. Остро запахло озоном и чабрецом. Почему чабрец, Карл не понимал, но простейшая полевая медицина у красноволосой выходила только таким образом. Зато надежно и быстро. Талант, что и говорить. И…